Три кило веселья

Алешка подмигнул мне, и мы тихонько, мышками, выбрались из кухни.

В нашей комнате Алешка зачем-то включил погромче телевизор, накарябал какие-то строчки на клочке бумаги и сказал:

– Тебе поручение, Дим. Ты должен его выполнить. Иначе грош тебе цена.

Начало впечатляющее. Очень строго сказано. Только плохо было слышно. Я убавил звук. А Лешка – голос. И стал шептать.

Я слушал. И чем больше слушал, тем больше его уважал. Он многое сделал за это время. И если эта проверка, которую он мне поручает, подтвердит его предположения, подлая банда окажется в наших руках. Точнее – в руках правосудия.

– Все понял? – спросил Алешка. – Ничего не забыл? Главное, Дим, обаяние. И наивность.

Наивность – да, ее у меня с излишком. А вот обаяние… где ж его взять?

Лешка, видя мою растерянность, объяснил:

– Улыбайся вовсю. Только не хихикай как дурачок. И не спорь по пустякам. Побольше соглашайся, кивай почаще и говори: «Как это верно! Как вы правы! Я тоже мог бы так подумать, но ума не хватило».

Господи, вот набрался-то! В его возрасте я и половины таких хитростей не знал. Теперь я понимаю секрет его жизненных успехов. Ох и не прост мой братец!

– Держи, – он протянул мне клочок бумаги, – адрес. Я его запомнил с визитки.

Я посмотрел: «Улеца Богрискова, дом 2».

Господи, в его возрасте я знал, как пишется слово «улица», и даже читал стихи Багрицкого.

– Запомнил?

Я кивнул:

– Разжевать и проглотить?

– Ты голодный, что ли? – удивился Алешка. – Как хочешь.

Я повертел записку – неаппетитная какая, – на обороте обнаружил цифры: «4х1х2».

– Это что за задачка?

– Это, Дим, размер коробки для «Грозного», в пальцах. Вещественное доказательство. Зинка добыла. Рукой Кота Васьки написано.

Грамотно пацан работает. Папина школа!

На «улеце Богрискова» я без труда нашел дом под вывеской: «Старый Тоомас. Евроремонт офисов и квартир».

Нажал кнопочку домофона.

– Представьтесь, пожалуйста, – услышал приятный голосок.

– Дмитрий Оболенский.

В ответ хихикнуло: «Корнет Оболенский?»

Я обаятельно ответил:

– Полковник, постойте.

Дверь пискнула и приоткрылась.

В самой первой комнате сидела за компьютером красавица девица. Вроде нашей Жанны. Очень вежливая и доброжелательная. Несмотря на мой возраст.

– Чем вам помочь? – спросила она.

Я обаятельно хихикнул, как дурачок. И стал объяснять, жалобно и неуверенно. Меня попросил папа, он очень занят, а мы хотим сделать ремонт. Что для этого нужно? Сколько это будет стоить? Самим ли надо покупать материалы? И все такое прочее.

Девица быстренько перебила меня и сказала:

– Вы будете отвечать на мои вопросы, а я вам составлю примерную калькуляцию. Вам понятно?

Я еще разок обаятельно хихикнул и сказал:

– Как вы правы!

– Садитесь вот здесь. – Она указала мне стул. – Только сначала ответьте на главный вопрос: какой категории ремонт вы желаете – высшей, средней или еще хуже? От этого зависят расценки.

– Средней, – выбрал я. Все равно и дальше врать.

Ну и пошли вопросы: площадь, полы, потолки, окна, двери и все остальное подряд. На каждый мой ответ девица кивала и кнопила калькулятор. Нормальные вопросы. А потом пошли ненормальные: кто проживает, кто прописан, есть ли ветераны войны и труда, престарелые?

Видно, мой взгляд что-то выразил, потому что девица поспешно объяснила:

– Эти сведения нужны для оформления скидок. Вы же заинтересованы в этом?

– А как же! Вы очень правы!

– Какой вы веселый юноша, все время улыбаетесь. У вас хорошая улыбка. Наивная такая.

Тут я не растерялся и впервые за весь разговор сказал правду:

– С вами приятно разговаривать.

– Взаимно, – вежливо ответила девица. – Вот посмотрите. – Она вывела на листочке итоговую сумму.

Я посмотрел. И хоть Алешка предупреждал, чтобы я не хихикал, как дурачок, но тут я не удержался.

Однако взял себя в руки и спросил деловито:

– Это со скидками?

– Нет, что вы! Сейчас я их прикину. – Она опять побегала пальчиком по кнопкам калькулятора и выписала сумму скидок.

На эти деньги я запросто мог бы купить Алешке мороженое или папе газету.

Ну, ладно, нам этих денег все равно не платить. И никогда не видать. Не за этим я сюда припер. И я сделал самое обаятельное и смущенное выражение на лице:

– Можно мне с вами быть откровенным? – Это я почти шепотом сказал, даже на дверь оглянулся.

– Конечно, – шепнула в ответ девица. И даже приблизила ко мне свое розовое с бриллиантиком ушко.

– Мой папа – зануда, – открыл я тайну.

– Мой тоже, – откровенность за откровенность. – Он у вас кто?

– Экономист. В банке. – Девица ждала продолжения. Она, видно, любила слушать откровенности.

– Он мне сказал: «Если стоимость ремонта приемлема, обязательно оцени качество. Я за халтуру платить не намерен».

– Не вопрос! – Девица встала, простучала каблучками к стеллажу, сняла с полки твердую папку. – Прошу вас.

Положила передо мной папку и стала листать. Показывать мне цветные интерьеры отремонтированных «старым» Томасом квартир.

Полный отпад! Дворцы наших эстрадных звезд! А девица еще и подсказывала:

– Вот здесь мы эркер врезали. Тут перегородку убрали и арочку ввели – сразу воздух, пространство…