Три кило веселья

– Ой! Да вы ж голодные! Бедняжки! Ну и директор у вас! Солдафон! Быстро мыть руки!

Мы доплелись до ванной, помыли руки, кое-как поужинали и бухнулись в постели.

– Ты не радуйся, Дим, – сонным голосом сказал Алешка. – Завтра кортик пойдем искать.

Завтракали мы так же вяло, как и ужинали накануне. Ныли все косточки, болели все мышцы.

Но мама будто и не замечала этого. И сказала со своей логикой:

– Раз уж вы вчера так славно потрудились для родной школы, то уж сегодня потрудитесь для родного дома.

Логика! Папа так и говорит: «Есть логика обычная, есть женская, а есть – мамина».

Мы чуть не взвыли.

А папа безжалостно сказал:

– Это вам полезно будет. Разомнетесь немного. И все пройдет.

– Мы вчера уже разомнулись, – буркнул Алешка. И вдруг глаза его хитро сверкнули – что-то придумал. – Придется, папочка, тебе сегодня дома разминаться. Мы никак не можем.

– Это еще почему? – Папа здорово расстроился, у него на всякие домашние дела просто-таки аллергия.

– Ботаничка велела, – коротко пояснил Алешка.

– Не ври, ничего она мне не велела.

– Не тебе. Нам велела. Сказала, что саженцы надо обязательно еще раз полить, на следующее утро. А то не приживутся. Правда, мам, жалко будет?

Мама кивнул, но по ее глазам я понял, что ей жалко будет не саженцы, а папу.

– А мне сейчас с работы позвонят, – сказал папа не очень уверенно. – У меня там дел полно.

– Дома тоже дел полно, – сказала мама, со своей логикой. – Даже еще полнее.

– Ой! – сделал папа последнюю попытку. – Я, кажется, сейф в кабинете забыл запереть. – И он стал выбираться из-за стола. – Надо съездить, проверить.

Но мы с Алешкой оказались проворнее. Папа еще выходил в кухонную дверь, а мы уже вылетали в наружную.

Начали мы поиски с Арбата. Там, посреди улицы, стояли всякие палатки – и чего в них только не было. Вся военная атрибутика. И форма, и солдатские сапоги, и погоны, и ремни, и каски, и пилотки, значки и звездочки. Всякие бюстики великих полководцев и других людей. Глаза разбегаются.

– Чем интересуетесь, молодые люди? – спрашивали нас торговцы раритетами.

– Кортиками.

– Не держим-с. Идите на тот конец, предпоследняя палатка.

В предпоследней палатке кортики были, но не настоящие. Муляжи, как объяснил нам продавец.

– У меня, – сказал он, – на настоящие клинки лицензии нет. Езжайте в Измайлово. Вы там и пистолет купите, если денег хватит.

– Пистолетов у нас полно, – сказал Алешка. – Сами продавать можем. Нам кортик нужен.

И мы поехали в Измайлово.

Там вообще было все! Я даже не стану перечислять. Но скажу: что бы ни захотелось вам купить, вы это обязательно там найдете. А если не сразу, то вам тут же подскажут: где, у кого и сколько стоит.

Кортики на прилавках не мелькали. Но они были. Как только продавец узнавал, что нам нужно, он подмигивал, отгибал уголок какого-нибудь флага, а под ним пряталось то, что нельзя продавать в открытую.

Кортиков мы перебрали, наверное, штук сто. Они были всякие, даже иностранные. Не было только нашего. То есть адмиральского.

– Не поступил еще в продажу, – вздохнул Алешка.

– Или уже его кто-то купил. И на стенку повесил.

– Нет, Дим. Папа говорил, что такие краденые вещи сначала в отстойнике держат.

– Где?

– Ну, прячут некоторое время. Пока шум от кражи не уляжется. И пока опера искать не устанут.

Не знаю, как опера, я уже здорово устал. И Алешка тоже. Даже не столько от ходьбы и впечатлений, сколько от отсутствия результата.

– Поехали домой, – сдался Алешка. – Мы здесь уже все обшарили.

Но даже возвращаясь домой, мы по привычке шарили глазами.

И вот в одном переходе остановились у киоска, где торговали холодным оружием. Там его было полно: и кинжалы, и шпаги, и мечи, и сабли с шашками, и даже копья с алебардами. И даже рыцарь стоял во весь рост в своих доспехах.

Но все это было не настоящее. Подделки современные. Все блескучее, нарядное, яркое, но сразу видно – это не оружие, а так, побрякушки на стену, чтобы гости удивлялись:

– Ах, какая у вас прекрасная коллекция!

– Да, моя гордость! От прадеда досталась. Вот этот меч – тринадцатого века. Сабля – четырнадцатого. А щит найден на поле Куликовом.

– Да что вы говорите! Какая прелесть. А далеко это поле? Там что-нибудь еще осталось?

А на самом деле всю эту прелесть три дня назад какой-то умелец из консервных банок склепал.

Но вот охотничьи ножи в этом ларьке были хорошие – сразу видно. Мы стали их разглядывать… И вдруг среди них мелькнуло что-то знакомое. Желтая костяная рукоятка!

– Дим, – шепнул Алешка, – действуй.

– Можно вот этот кортик посмотреть? – спросил я продавца. Мордастый такой парень, стриженный наголо. На голой шее – цепочки.

– А чего его смотреть? – лениво отозвался он. – Это не кино.

– Мне нравится, – сказал я. – Я хочу его купить.

– Ты? – Он даже глазами захлопал. – Покупай, – усмехнулся с презрением. – Штука баксов.

– Покажите сначала, – настаивал я. – И думаю – торг уместен. Он штуку не стоит. Он где-то тридцатого года, не раньше.

Я говорил так, будто был большим знатоком холодного оружия.

– У нашего деда, – добавил я, – почти такой же. Ему за него семьсот баксов предлагали.