Три килограмма конфет

Впрочем, нельзя было исключать волшебное спасительно-губительное влияние на всё происходящее сейчас виски, стремительно распространявшегося по телу с током крови и приносившего с собой приятное тепло и стойкое ощущение собственного могущества. Оно внезапно пробуждало те качества, о существовании которых было неизвестно в более трезвом состоянии. Я лично видела мир сквозь странно искривлённую призму, до неузнаваемости преобразившую казавшиеся знакомыми предметы. Ранее важные вопросы и события перестали волновать, став не более чем случайными еле ощутимыми песчинками; зато какие-то незначительные детали бросались в глаза, выделяясь в вечерней мгле неестественно яркими пятнами, картинно замедленными движениями или слишком выразительными взглядами.

— А где же наш герой Максим? — спросила Марго, растерянно озираясь по сторонам, в то время как я недовольно сморщилась от такой характеристики, окончательно потеряв контроль над собственным телом и больше не считая нужным скрывать свои истинные эмоции.

— У них была тренировка, и он остался после неё в школе. Сам нас найдёт, — отмахнулся Слава и как-то уж слишком долго задержался на мне взглядом.

Иногда я думала, что он точно должен бы недолюбливать меня как причину постоянных метаний между компанией лучшего друга и обществом Анохиной, рядом с которой как назло постоянно крутились мы с Наташей. Хотя Иванов перестал прятаться и убегать, но стоило нам с ним одновременно оказаться в радиусе трёх метров, как даже самый оживлённый и интересный разговор внутри нашей компании тут же сходил на нет, сменяясь на тягостное молчание, и все только и ждали, не кинемся ли мы прямо сейчас перегрызать друг другу глотки.

Вечер начинался согласно плану: мы без труда прошли контроль молоденькой учительницы английского у младших классов, судя по нервозности, уже прилично утомившейся от необходимости разглядывать учеников, подавляющее количество которых приходили изрядно пьяными. В число этих наглецов входила и наша четвёрка, быстро осушившая первую порцию приготовленных Чанухиным коктейлей и намеревавшаяся в ближайшее же время перейти к припрятанным внутри гимназии запасам, хотя я очень ясно осознавала, что уже превысила свою норму и ещё несколько глотков может запросто сбить меня с ног.

Помню, как Костя впервые привёл меня на какие-то квартирные посиделки со своими друзьями и дал попробовать мартини с соком, после которого я сначала долго плевалась, пытаясь всем попавшимся под руку заесть непривычно гадкий горький привкус во рту, а потом, глядя на расслабленных и веселившихся ребят, попробовала ещё, и ещё немного… Позже, таща меня домой и посмеиваясь, он сказал: «Останавливайся ровно в тот момент, когда в мыслях промелькнёт идея сделать один последний глоточек. Он, сука, всегда оказывается роковой ошибкой, уже не раз проверено, Полиновская».

Я снова и снова прокручивала его слова, подавляя в себе желание присоединиться ко всем и тоже отправиться в раздевалки за новой порцией, потому что свой «последний глоточек» сделала ещё около дома Ритки. Сложно было сказать, что́ сейчас сильнее кружило голову: виски, допитый залпом прямо у ворот гимназии, в месте встречи с Чанухиным, или свет установленных внутри зала мини-прожекторов, мигающих перед глазами режуще-яркими вспышками. А может быть, музыка, настолько громкая, что невозможно было разобрать ни одного слова, превратившаяся в агрессивно захватывающую в свои тиски пульсацию, в ритме которой невольно покачивались все собравшиеся.

Мой взгляд скользил по торчащим из чьей-то шевелюры пластиковым рогам Малефисенты, по взметавшейся вверх бутафорской бите и двум игривым хвостикам, окрашенным в синий и красный, по криво приклеенным к верхней губе вампирским клыкам, пока не остановился на руках, тщательно обмотанных окровавленными бинтами.

В глазах потемнело, и мне еле удалось устоять на вмиг ослабевших ногах. О чём я вообще думала, когда шла сюда?

— Поля, ты куда? — Наташа вцепилась мне в запястье своими длинными худыми пальцами с обломанными ногтями, стараясь поймать мой взгляд из-под завесы изрядно спутавшихся чёрных длинных волос надетого на ней парика. Я знала, что за образом девочки Садако из фильма «Звонок» скрывается именно она, но сейчас от взгляда на остро выпирающие кости и землисто-серую кожу утопленника мне стало по-настоящему страшно, а к горлу подкатил плотный ком надвигающейся тошноты.

— Я схожу в туалет, — мне пришлось кричать, чтобы быть услышанной в стоящем вокруг гвалте, и это оказалось очень кстати: так никто не мог заметить, как хрипел и дрожал мой голос.

— Мы сейчас в раздевалку пойдём, — Колесова наконец догадалась сдвинуть волосы в сторону, выжидающе глядя на меня. А мне захотелось поскорее сбежать подальше отсюда, наплевав и на подруг, и на Диму Романова, которого за последние двадцать минут я даже не попыталась найти, пока пританцовывала и бездумно перемещалась по забитому людьми помещению актового зала в состоянии необъяснимой эйфории. — Давай с нами?