Три кинокомедии

— Я понимаю, что тебе без папы трудно. Что без меня ты тоже не можешь. В общем, я тебя за это уважаю.

Мать немного отстранилась, посмотрела на Таню и сказала:

— Я тебя тоже уважаю...

С этого дня Таня стала другим человеком.

На уроке пения класс тускло и поразительно медленно исполнял песню:

«Лучший город земли...»

Мелодия ее была искажена до неузнаваемости, слова, впрочем, тоже не были ясны.

«...Песня плывет, сердце зовет...».

Бардуков вскочил со своего места с воплем, который по сравнению с песней прозвучал необыкновенно живо. Он весь устремился ввысь, словно собирался взлететь перпендикулярно земной поверхности.

— Что за странные звуки? — возмутилась учительница. — Бардуков, у тебя что-нибудь случилось?

Он молчал с привычным видом оклеветанного человека.

Таня смотрела безмятежно.

— Мне кто-нибудь ответит?

Нет, никто не ответил.

— Занятия окончены.

Дети стали убирать стулья на сцену.

— А наш скрипач-то уехал, — сказала Таня безразлично.

— Как — уехал! — удивилась Лена.

— Очень просто — взял и уехал.

Ее это, впрочем, не возмущало, потому что от человечества она уже не ждала ничего хорошего.

— А как же сбор?

— Нам-то что, — отмахнулась Таня, — мы, в конце концов, не виноваты.

— Надо же Пете сказать!

— Говори. А то давай вместе, интересно посмотреть, как он будет на это реагировать.

— Что это с тобой?

— Ничего...

Таня лениво поднялась, и они пошли искать Петю.

Они нашли его в спортзале, где проходили занятия по фехтованию. В разных концах зала мальчики в ватных нагрудниках и круглых сетчатых масках бились на рапирах.

Девушка в спортивном костюме сказала:

— Девочки, идите отсюда.

— Нам можно, — возразила Лена.

Петя сделал неудачный выпад, и тренер, который с ним фехтовал, прикрикнул на него:

— Может, ты рукой пойдешь вперед?

— А я и шел рукой!

— Нет, милый, ты шел ногами вперед. К бою!

Тренер атаковал Петю и нанес ему сразу несколько ударов. Петя в этой схватке выглядел довольно жалким.

— Теперь видишь? — сказал тренер, снимая шлем, — Что получается? Если ты такой крупный общественный деятель, бросай заниматься спортом.

Петя обиделся и молча вышел из зала.

На лестнице он наткнулся на учительницу.

— Извините, пожалуйста...

— Вот, — сказала учительница. — Вся твоя беда в том, что ты хочешь все успеть. Потому ты и запустил занятия. Тройка по химии, тройка по языку, тройка за сочинение...

Девочки смотрели на него, остановясь неподалеку.

— Слушай, все-таки жалко его, — сказала Таня.

— Я знал, что вы больше тройки не поставите, — сказал Петя учительнице. — Потому что я написал слишком самостоятельно.

— Потому что ты написал слишком неграмотно!

Учительница ушла.

— Петя, — окликнула его девушка, — так что, у нас все срывается?

— Нет, в чем дело! — разозлился он. — Никто ничего не делает, все я один, потом мне же нотации читают!..

Таня понуро шла по снежной улице.

Через пустую полутемную сцену она прошла в оркестр.

Здесь сейчас пусто, Один только Павел Васильевич играет на трубе и, как нарочно, что-то очень грустное. А в самом углу, среди барабанов, занимается Гена.

Павел Васильевич перестал играть.

— Гена, к тебе!

— Это не ко мне, — сказал Гена.

— А ваш скрипач оказался трепачом, — сказала Таня. — Обещал прийти на сбор, а сам уехал.

— Ну, он же ненадолго, — заступился Павел Васильевич, — всего на десять дней.

— Хоть на десять лет, сбор-то сегодня.

— Что же делать, что же делать, надо что-то придумать! — забеспокоился Павел Васильевич. Поразмыслив, он спросил: — А ты сама не можешь рассказать? Ты же помнишь, как он рассказывал.

— Показал старые газеты. Это интересно, но там такие противоречия... Например, написано: «Работник Балда». Интересный спектакль, но неудачный по содержанию». Ну, нелепо же?

Павел Васильевич засмеялся.

— Что делать, тогда главное было — доказать, что чертей вообще нет, что это предрассудки. А тут, понимаешь, на сцене хитрые, бойкие чертенята. А ведь если есть черти — значит, есть бог. Что ты! А мы ведь тогда пели:

«Долой, долой монахов, долой, долой попов,
Мы на небо залезем, разгоним всех богов!..»

— И целая дискуссия в газете, — продолжала Таня. — «Как бороться с футболом».

Павел Васильевич опять засмеялся.

— Что делать, это была стихия времени: борьба. Боролись с безграмотностью, боролись с туберкулезом, боролись с буржуазными влияниями. Решили, что футбол — буржуазная игра, боролись с футболом.

— Вот вы хорошо объяснили, — подумав, оказала Таня. — Вы даже лучше рассказываете, чем он.

Павел Васильевич был польщен.

— Благодарю вас!

— Причем нам ведь не обязательно, чтоб был организатор, — продолжала свою мысль Таня. — Может быть просто рядовой участник, человек того поколения.

Павел Васильевич уловил ее замысел и встревожился.

— Если бы мне поручили такое выступление, я бы скончался от разрыва сердца.

— А там будет совсем домашняя обстановка. Народу немного, только те, кому интересно.

Гена оторвался от занятий и сказал:

— Зачем это вам, дядя Паша? Ей надо провести мероприятие, а вам это к чему?