Три короны для Мертвой Киирис

— Не сегодня, раз уж ты снова желаешь быть главной. Однако, ты все еще должна сто слов.

«И что, прикажете, с ним делать, если упрямый мальчишка даже штаны не разрешает снять? — На этот раз Соблазнительница откровенно забавлялась полученной, наконец, властью. — Ладно, настоящий секс мы прибережем для настоящего мужчины, а пока — лишь игра»

— Расскажи, какая ты между ног, Кровь богов, — потребовал Раслер, прижимаясь пылающей щекой к ее виску. — Расскажи так, чтобы я почувствовал.

Она вскинула бедра, недвусмысленно вильнула ими из стороны в сторону. Раслер зажмурился и в отместку довольно болезненно прикусил ее за ухо. Страстной нравилась эта игра: она завела ногу ему за спину и стукнула пяткой по ягодице. Домин позволил себе усмешку и взял в плен вторую ее руку, тоже убирая пленнице за голову.

— Ты прекрасна, когда пытаешься изображать непокорность, — разглядывая ее сверху вниз, похвалил он. — Я почти готов тебе поверить.

— Твой член уже верит, Раслер. — Киирис поерзала из стороны в сторону, наслаждаясь твердостью в его штанах. — Тебе нравится то, что ты видишь, но еще больше тебе нравится игра, иначе зачем держать себя на поводке столько лет?

— Возможно, чтобы не причинить тебе боль? — неожиданно серьезно ответил он.

«Нет, нет, нет, сейчас мы точно не будем обсуждать твое намеренное уродство и его причины»

— Я могу вытерпеть столь много боли, домин, что ты и представить не можешь. — «Но, кажется, ты не из тех мужчин, которым подобное по душе». — Но в твоей постели я готова подчиниться твоим правилам.

Она сползла чуть ниже, прижалась животом к его члену. Это стоило неприятной ноющей боли в суставах рук, которые Раслер продолжал крепко удерживать.

— Думаю, я бы тебе понравилась, домин, — глядя в его горящие глаза, начала она, одновременно поглаживая животом его выпуклость в штанах. — Влажная ровно настолько, чтобы принять тебя всего. Узкая, для твоего полного удовольствия.

Раслер зажмурился, осторожно подхватил ее ритм. Киирис нравилось, что сейчас они соприкасаются лишь там, потому что так ее голова могла оставаться достаточно ясной, а удовольствие — целиком контролируемым. От одной мысли о возможной близости с этим странным молодым мужчиной, в голове появлялись странные размытые образы, от которых соски мгновенно затвердели. Вот только в этих образах…

«Сейчас я главная! — взбрыкнула Соблазнительница, и бесцеремонно вытряхнула Киирис обратно на задворки сознания. — Мы же не хотим, чтобы маленькую рогатую бестию потом мучили бесконечные угрызения совести?»

— Если бы ты пожелал взять меня, — продолжала она с заметным придыханием, — то понял бы, что я — словно теплый жидкий шелк. И я бы приняла тебя так глубоко.

— Мокрая и податливая? — Раслер тоже опустился ниже, на этот раз прижимаясь членом к влажному месту между ее широко раскинутыми ногами. Толкнулся несколькими дразнящими движениями, каждый раз заставляя ее всхлипывать от плотного трения. — Горячая? Отвечай!

— Горячая, — подхватила она, и, повинуясь воспоминаниям, запустила руку между ног, скользнула пальцами внутрь, выгибаясь дугой.

— Что ты чувствуешь? — Он с силой толкнулся вперед, подталкивая ее пальцы еще глубже.

— То, что может подарить тебе удовольствие, Наследник костей. — Киирис высвободила ладонь, влажными пальцами очертила контур его рта. — Попробуешь?

Вместо ответа Раслер обхватил губами ее пальцы, соблазнительно слизнул влагу самым кончиком языка, одновременно наращивая темп.

— В следующий раз, Киирис, я должен буду попробовать тебя по настоящему, — пообещал он сбивающимся от страсти голосом.

Вместо ответа она вынула пальцы из его рта, хотя напоследок Раслер все же ухитрился их укусить — и поцеловала его. Сплела свой язык с его языком, впитывая рвущиеся из горла Раслера хрипы. Вот так, больше — никаких разговоров. Возможно, игры наследника нельзя назвать нормальными и привычными, но сейчас ей нравилось быть их участницей. И нравилось, что при других обстоятельствах она вполне могла бы отдаться им вся без остатка.

Их приглушенные стоны, всхлипывания, шелест простыней — все слилось в набирающую темп мелодию. Киирис чувствовала лишь восхитительный вкус его требовательного поцелуя, то подчиняясь — то забирая инициативу. Чувствовала, как яростно он вколачивает свою твердость ей между ног и рычит от негодования, что не может получить все сполна. В какой-то момент ее собственная ноющая слабость превратилась в сосредоточение удовольствия, в которое Киирис окунулась без оглядки.