Три косточки тамаринда

– А правда в том, что большинству кажется так, отчего-то. Но это далеко от истинного положения дел. Такова уж человеческая природа – в чужой тарелке всегда вкуснее, чужая жена всегда добрее, кошелек полнее, а ноша легче. Дай нам волю, мы бы и чужой гроб посчитали просторнее… А ведь стоит только остановиться, всмотреться хорошенько – и мельчайшие детали начнут складываться в бесконечный узор. Как калейдоскоп. Мне нравится думать, что наш мир похож на калейдоскоп. Это красиво.

– Это раздражает, – парировала Марина. – Убежденность в том, что каждый день – это благословение, делает из нас идиотов.

– Я не убеждена в этом, и вас не убеждаю. Просто я к этому стремлюсь. Мне куда больше по душе перспектива стать, по-вашему, идиоткой, чем прозябать жизнь, коей осталось не так уж много, в жалости к себе и сожалениях. Поверьте, мне есть о чем сожалеть, и притом очень горько.

…После первого курса поехали на картошку. Окучивать. К вящей радости Аллочки с биолого-почвенного и Вити с радиотехники, по жеребьевке им выпал один и тот же колхоз имени 8 Марта.

– Это судьба, – захлопала в ладоши Алла, когда Витя сообщил ей новость на заднем дворике универа. Алла поджидала его: сегодня оба закрывали сессию. Вдоль бордюров, будто живой, шевелился белый лебяжий пух тополей, короткое сибирское лето укрепляло позиции, и дождей не наблюдалось уже третью неделю. Витя вытащил из кармана барбариску и протянул девушке. Он-то знал, какая она сладкоежка.

Со студентом третьего курса кафедры радиотехники и профоргом Витей Ковровым первокурсница Аллочка познакомилась еще по осени, когда готовили сборный концерт для преподавателей ко дню университета. Слово за слово, перемигивание за улыбкой, они начали прогуливаться после занятий, выскребать дочиста металлические вазочки из-под мороженого в кафе «Восход» и засиживаться в кинотеатре «Баргузин», когда погода стала уж слишком немилосердной к юным влюбленным. Парой они были довольно заметной: спортсмен Витя, КМС по плаванию, косая сажень в плечах и мужественный квадратный подбородок с ямочкой, – и Аллочка, девочка-пушинка, расторопная, заливистая, как колокольчик, деятельная и вездесущая. Росточку в ней было маловато, но это с лихвой исправлялось жутко неудобными туфлями на каблуке-шпильке – и незаменимостью. За полгода она, первая по всем предметам в группе, успела организовать и новогодний концерт, и утренник для детей преподавателей, и поздравления с Женским днем, и праздник к 23 Февраля, настоящий, с военными песнями, полевой кухней во дворе университета и минутой молчания с горящими свечами, за которую одна студентка и старенькая завкафедрой почвоведения упали в обморок.

В деревне Алла тут же принялась хлопотать по призванию, раздобыла патефон с пластинками для вечерних танцев и даже умчалась в райцентр – довольно большое село, из которого вернулась на телеге с подвыпившим киномехаником, киноаппаратом и жестяными коробками с бобинами. В них покоились «Чапаев», «Укротительница тигров» и «Алые паруса».

– Девчачий выбор, – пошутил Витя.

В ответ Алла показала язык:

– Кто в райцентр мотается – того и выбор.

Не подпуская Аллочку к тяжелым бобинам, Витя сам разгрузил телегу. А вечером, во время сеанса, когда она тихонько всхлипывала, глядя на красные паруса, плывущие по стене столовой, крепко сжимал ее руку. Рядом, кутаясь в ватники, утирали слезы другие девушки: к вечеру становилось зябко.

Четвертый день пребывания в колхозе выпал на день рождения Аллочки. Ей исполнилось восемнадцать. По этому случаю после работы на задах огородов разожгли большой костер, принесли гитару. Из темноты вынырнули два тракториста с водкой в телогрейке, а доцент Алексеенко, призванный контролировать молодежь, наоборот, улетучился куда-то. Поговаривали, что к поварихе Настасье на чай.

В самый разгар гулянья, когда Аллочка подбросила в костер пучок полынных веток и еловую лапу, чтоб так сильно не кусали комары, Витя потянул ее за руку:

– Пойдем что покажу.

Так они и оказались в школе. Это голубое здание позади разросшихся облетевших шиповников было совсем небольшое, одноэтажное, чуть больше сельского дома на две семьи. Здесь учились только младшие классы, а ребят постарше автобус возил в соседнее село. Витя каким-то образом еще раньше отпер входную дверь и провел Аллочку внутрь. В одном из классов он чиркнул спичкой, поджег большую свечу, капнул пару раз на крашеную половицу и закрепил свечку в лужице парафина. В дрожащем желтом свете стали видны несколько телогреек, брошенных в углу одна на другую, на стуле рядом с ними бутылка портвейна и газетный кулек с ирисками. В тень уходил ряд парт с поднятыми крышками.

– Сюрприз. Я хотел, чтобы нам никто не мешал.

Здесь, в этом классе, Витя и сделал Аллочке предложение. Протянул кривенькое деревянное колечко:

– Будешь моей женой?

– Буду. А то как же?

Колечко проворно скользнуло на мизинчик да там и осталось.