Три красавицы на одну ночь

– Ой! – испугалась Леся. – Мамочки! Ты уверена?

Кира мрачно кивнула.

– Тогда нам надо позвать на помощь! Кого-нибудь! Скорей! Может быть, он еще жив!

И словно в подтверждение ее слов конюх издал сдавленный стон.

– Что делать? – испугалась еще больше Леся.

– Ты беги, а я с ним посижу! – сказала Кира.

Леся вылетела из конюшни и стрелой полетела к главному дому. Но у входа она столкнулась лично с хозяином усадьбы. Господин Замаль выходил из своей машины. Вид у него был утомленный и какой-то бледный. Под глазами залегли такие глубокие и темные круги, что теперь их не могла скрыть даже смуглая кожа.

– Господин Замаль! – залепетала Леся, с разбегу угодив в его объятия. – Там… там ваш конюх…

– Что случилось? – ласково осведомился у нее господин Замаль. – Олеся, милая девочка, да на тебе лица нет.

– Он там… на конюшне!

– Ясное дело, ему там и полагается быть.

– С ним Кира! – выкрикнула Леся, не обращая внимания на подошедших к ним Мохаммеда и Саида. – Она с ним осталась! А я здесь! Пойдемте!

– Почему я должен идти? – смутился господин Замаль. – Пусть Мохаммед с ними разбирается. Это не мое дело, если Кира предпочла ему другого мужчину. Пусть даже и конюха.

– Да нет же! – в отчаянии забормотала Леся. – Все не так! Какое там предпочла! Он там лежит. Один! И у нее на руках кровь!

При этом она тянула господина Замаля за собой. Но прошло довольно много времени, прежде чем арабы поняли, что пытается сказать им Леся. Зато после этого они припустили к конюшне с такой прытью, что им могли бы позавидовать лучшие орловские рысаки и все прочие рекордсмены в беге.

Леся осталась далеко позади. И когда она подбежала к дверям конюшни, оттуда уже выносили раненого конюха. Слава богу, он хоть и слабо, но все же стонал, показывая, что жизнь еще теплится в нем. Леся полетела дальше. Киры нигде не было видно. Возбужденные лошади ржали как сумасшедшие и метались в своих стойлах, грозя разнести их в щепы. Не обращая на них внимания, Леся пробежала дальше.

– Кира! – с облегчением воскликнула она. – Ты что тут?..

Подскочив к подруге, она замерла. Кира стояла в дверях небольшой подсобки, где находился стол с нехитрой снедью из подсыхающих уже бутербродов с сыром и красной рыбой и электрическим чайником. Возле этого стола расположились трое мужчин в униформе конюхов господина Замаля. На них были светло-коричневые куртки с лошадиным силуэтом на спинах и более темные рабочие штаны.

Один сидел, уткнувшись головой в столешницу и не двигаясь. А двое его товарищей лежали на посыпанном опилками полу в вольготных позах. И откровенно храпели.

– Что это с ними? – прошептала Леся, уже смекнувшая, что тут определенно произошло что-то неладное.

Ну, не могут трое мужчин все спать, да так дружно, чтобы не слышать возбужденного лошадиного ржания и громких человеческих голосов.

– Не знаю, – едва слышно произнесла Кира. – Похоже, они крепко спят.

– Спят? – изумилась Леся. – Но как же это? Спят и ничего не слышат?

Кира молча пожала плечами. Мол, чего спрашиваешь, все сама видишь. И в этот момент до их слуха донесся громкий вопль, полный такой ярости и отчаяния, что подруг даже озноб по коже продрал.

– Что это? – вздрогнула Леся.

– Похоже на голос господина Замаля, – произнесла Кира. – Что-то еще случилось! Бежим!

Крик доносился со стороны конюшни. А точнее, оттуда, где находилось стойло фаворита этой конюшни и хозяйского любимца Магриба. Не теряя даром времени, подруги помчались со всех ног туда.

– Что случилось? – воскликнули они хором, подбежав к господину Замалю, который сейчас громко рыдал, валяясь на полу и колотя по нему кулаками в бессильной ярости.

Вопроса подруг он не услышал. Он сейчас вообще ничего не слышал и не видел, оглушенный и ослепленный своим гневом. Но все было ясно и без объяснений. Стоило только взглянуть на опустевшее стойло Магриба и на пятна крови, которой был забрызган пол возле него.

Глава 7

Таким образом, второй день жизни подруг в усадьбе Замаля начался для них совсем не так, как они ожидали. Несмотря на тщательные поиски, следов Магриба в конюшне так и не нашли. А сам он словно растворился в воздухе. Но это было совершенно невозможно. И приходилось признать, что знаменитого жеребца, гордость господина Замаля, попросту украли, несмотря на все предпринятые последним меры предосторожности, сигнализацию и охрану, которая каждую ночь дежурила возле конюшни и внутри ее.

– Суки! Какие суки! – совсем растеряв весь свой лоск, ревел господин Замаль, по-прежнему сидя на полу возле опустевшего стойла Магриба и раскачиваясь, словно в трансе.

Однако слова, которые слетали с его губ, нельзя было назвать заклинаниями или ворожбой. Ругался господин Замаль, как каторжанин с солидным сроком за плечами. Но внезапно он резко вскочил на ноги.

– Убью! – взревел он. – Всех убью! Где охрана! Почему проворонили? Я им что, мало плачу?

Он вопил еще что-то, отчаянно мешая русские слова с арабскими. Но основной смысл его высказываний был понятен и без перевода. Верните мне моего жеребца, а если не его, то хотя бы принесите головы провинившихся.