Три краски

Девчонки обернулись – застегивая на бегу куртку, их догонял Гера. Суматошный, с развивающейся на ветру челкой, он казался еще более нелепым, чем обычно. Лара почувствовала, как ее передернуло – неужели она несколько минут кружилась с этим типом в танце?!

Догнав их, Гера тут же накинулся с упреками:

– Куда ты убежала? Сказала бы, я бы проводил…

– Зачем? Я сама дойду, – холодно ответила Лара.

– Да понятное дело, что дойдешь. Но проводить-то можно? – промямлил он.

– Провожай! Но только это ни к чему, – безразлично ответила Лариса, пытаясь дать парню понять, что надеяться не на что. – И еще: если кому в студии заикнешься, что я чужим именем называлась, ко мне вообще не подходи. Понял?

– Понял, понял! – ответил Гера. – Хватайся! – он оттопырил локоть, и Лара предложение приняла – улицы скользкие.

Они быстро дошли до дома. Всю дорогу Лариса подбирала слова, чтобы не обидеть парня, но и как следует отшить. Она подумывала сначала сочинить легенду – про то, что переезжает, или про злого папу, который не разрешает ей ни с кем встречаться. Но затем передумала: детский сад получается, надо говорить все как есть, тем более не первый день знакомы.

В тот вечер жизнь Лары круто поменялась. Она чувствовала, что жить вообще легко. Надо просто не придавать значения серьезным вещам. Как глупо, например, расстраиваться, если на работе что-то не так. Что вообще такое работа? Это же раб-ота! Рабство! А что есть от-дых? Дыхание, жизнь! Вот чему надо придавать значение, вот что главное! Поэтому она позвонила Василию Андреевичу и попросила отгул. Директор, кажется, удивился, но не смог отказать.

Следующим вечером, сидя в ресторане, Лара пыталась объяснить американцу свою теорию свободы. Только он, кажется, ничего не понимал.

– Вот вы, американцы, гораздо легче все воспринимаете, правильно? Вы ездите, путешествуете, отдыхаете… Вот сейчас вы что делаете?

– Сижу в ресторанье… – недоумевал иностранец.

– Да нет, я же говорю не сейчас, а сейчас. Я не имею в виду, что не именно сейчас, а вообще сейчас, понимаете?

– Ньет… – вздохнул американец и почему-то с сожалением добавил: – Ви покрасились…

Лара зачем-то тоже вздохнула.

– Сложно с вами. Были бы вы русским… Хотя русские хуже. Взять, например, Пашку… Он хороший, но… А Кирилл на меня даже не смотрит.

– Ви что-то сказали? – глядя как-то сквозь нее, спросил американец. – Я нье расслышал…

– Да ничего, не важно! – Ее злило, что они не понимают друг друга. – Расскажите лучше о себе. Чем вы занимаетесь?

– Сижу в ресторанье…

– О-о-ох! Да не сейчас! – Она даже ногой под столом топнула от злости. – А вообще чем занимаетесь…

– Работаю…

– Как интересно… В России? Кем? А, да, точно, визажист-парикмахер, я совсем забыла…

Он многозначительно посмотрел на ее волосы. Лара давно заметила, что американец постоянно смотрит на нее так, словно сканирует. Неприятный прилипчивый взгляд. Хотя сам он был, несомненно, душка – такой галантный, вежливый…

– Я сейчас на одной фотостудии визажист, – вдруг произнес американец. Лара от удивления даже рот приоткрыла:

– Как здорово! А вам там модели случайно не нужны?

Ей показалось, американец разволновался.

– Я как раз хотель сказать, я хотель пригласить вас на студию. Вы такая… такая красивая, нам нужен фотомодель для обложки. Вы будете фотографироваться?

– Наглость – второе счастье, – улыбнулась Лара.

– Наглость – что? – не понял Джек.

– Второе счастье. Поговорка такая, – пыталась объяснить ему Лара, но по взгляду иностранца поняла: ничего он не понимает. – Ну, это значит, что наглый человек бывает счастливым. Ловит удачу за хвост… Короче, иногда, чтобы чего-то добиться, надо наглеть… Только люди, обладающие наглостью, могут найти халяву, понимаете?

Но лицо Джека понимания не отображало. В конце концов Лара махнула рукой:

– Проехали. Значит, нужна модель? А что, я согласна! Когда приходить и куда?

По лицу американца пробежала тень сомнения.

– Я не знать еще, я позвонить… – сказал он и улыбнулся.

– Ну и ладно! – улыбнулась в ответ Лара, а сама подумала: «Как пить дать, врет!» Она посмотрела вокруг – несколько пар кружилось в танце. За столиками сидели молодые люди – влюбленные и не очень.

Одна из пар, где-то там, вдали, слева от сцены, привлекла ее внимание. Сидящая спиной девушка показалась Ларисе знакомой… Цвет волос и еще обнаженное плечо – ну очень уж на Алинку похоже. Но что бы Кобра тут делала? Не может она тут быть… Или… Лара отвела взгляд – не стоит привлекать внимания, лучше осторожно рассмотреть. Она вдруг решила, что, пожалуй, лучше будет потанцевать – так и к сцене приблизится, и внимания не привлечет.

– Может, потанцуем? – спросила она у иностранца, но американец наморщил нос и покачал головой.

Ларе вдруг стало обидно: не кавалер, а напыщенный чурбан.

– Не хотите, как хотите, – вздохнула она и бросила завистливый взгляд на тех, кто продолжал кружиться в танце.

– Ви покрасились… – затянул кавалер все ту же песню.