Три легенды

Вернулся седой Прокл, принес свернутое войлочное одеяло и объемистые кожаные сумки. Выбрав место поровнее и почище, он расстелил войлок, сбросил сумки на землю и стал быстро доставать из них разнообразные съестные припасы: рисовые хлебцы, масло, сушеную рыбу, солонину, ароматную чесночную колбасу… Вынул и установил в центре большую бутыль с вином. Расставил медные тарелки, кружки. Положил рядом ножи со скругленными концами.

– Прошу к столу, – пригласил Валтор. Он поднялся, подождал, пока встанет с камня Кирк, и пересел на войлочное одеяло, скрестив ноги. Друзья устроились напротив. Прокл опустился сбоку, готовый услужить.

Кирк взял хлебец, намазал маслом, положил сверху кусок колбасы, откусил, сощурился, наслаждаясь вкусом, покачал головой. Валтор с удовольствием следил за гостем. Прокл разлил вино.

– Издалека идете? – спросил Чес.

Валтор кивнул, отпивая из кружки кисловатый, хорошо утоляющий жажду напиток.

– А не слышали что-нибудь о человеке по имени Хаунт?

Седой Прокл открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его опередил Валтор:

– Нет, ничего не слышали, – он колюче глянул на старика, и тот сник. – Ничего не слышали, – повторил хозяин каравана и, выдержав паузу, спросил: – А кто это?

– Он охотится за нами, – ответил Чес. Кирк опустил руку на плечо товарищу, напоминая, что лучше помолчать.

– Никогда не слышал, – Валтор словно бы в раздумье покачал головой. – И что ему надо от Хранителя Талисмана?

– Не знаю. Он преследует нас, но мы всегда уходили от него.

– Странно… Нет, я о нем ничего не слышал.

От глаз Кирка не укрылось, как посмотрел Валтор на своего помощника, перебивая невысказанные слова. Что-то здесь было не так. Воин решил быть настороже…

Закончив трапезу, друзья поблагодарили Валтора и Прокла за угощение. Все встали, и старик свернул одеяло, убрал грязную посуду и остатки еды в сумки.

Солнце зависло в зените. Было жарко. Разморенные стреноженные лошади разбрелись по лугу, пощипывая траву и отмахиваясь хвостами от надоедливых мух. Осоловелые быки лежали на земле. Пыльные смуглые погонщики собрались в толпу и над чем-то дружно хохотали, задорно хлопая себя по бокам и бедрам. Рядом, слушая их байки, стояли воины из охраны, стараясь держаться особняком, чтоб, не дай бог, не слиться с этой серой грязной толпой.

Валтор выпрямился и зычно прокричал:

– Закончить привал!

И все ожило, зашевелилось. Разбежались по лугу погонщики, подняли быков, распутали ноги лошадям, проверили поклажу, стали сгонять вьючных животных на дорогу, выстраивая в линию. Охранники разделились: часть ушла вперед, часть осталась в хвосте. Еще издалека поклонившись, к Валтору приблизился человек неопределенного возраста, ведя под узцы двух смирных кобыл.

– Лошади, господин.

– Хорошо, – хозяин каравана отпустил его небрежным взмахом руки. – Ваши лошади, – он обернулся к друзьям. – Седла, должно быть, жестковаты…

– Ничего, – Кирк взял уздечку из рук Валтора и легко запрыгнул в седло.

– Спасибо, – поблагодарил Чес, поддернул полы своего одеяния, поправил мешок за спиной, сунул ногу в высокое стремя и одним махом забросил себя на спину лошади.

– Что ж, пора в путь, – Валтор тоже вскочил в седло, привстал, вытянулся, обозревая выстраивающийся обоз, дождался, когда все будет готово и махнул рукой: – Пошли!

Зацокали языками погонщики, захлопали хлыстами. Замычали быки. Земля дрогнула.

Подняв тучу пыли, груженый караван двинулся вперед.

Ехать верхом, не то что идти на своих двоих.

Седла, действительно, оказались жестковаты, и Кирк изрядно натер себе седалище, пока не приноровился к поступи кобылы. Чес, уроженец здешних краев, был прирожденным наездником и сидел в седле как влитой.

Чтобы не глотать пыль, они держались в стороне от обоза. Но мелкие песчинки все равно скрипели на зубах, и слюна была темной от грязи. Стояла жара, солнце пекло немилосердно. Обстановка не располагала к разговорам, и друзья двигались молча, лишь изредка обмениваясь парой ничего не значащих фраз.

Иногда к ним присоединялся Валтор, он что-нибудь говорил, и друзья кивали его словам, даже если ничего не слышали в гомоне голосов погонщиков и животных. Переспрашивать не было никакого желания.

Они минули две вялые деревни. Жители выглядывали из окон, но на улицу не выходили – зной допек и их. Только деревенские ребятишки совершенно безбоязненно шныряли среди усталых, насквозь пропыленных погонщиков и медлительных потных животных, гоняясь друг за дружкой и визжа от детского беспричинного восторга…

К вечеру жара спала.

Когда солнце наполовину ушло за горизонт, над растянувшимся караваном прокатился крик Валтора:

– Привал!

Обоз остановился, и караванщики стали располагаться на ночевку.