Три лица Януса

Ахмед оглянулся и увидел, что лишь двое они идут верхом, — порезал пулемет остальных ребят. Вот его только пули никак не берут… Тогда Ахмед выхватил Вилкса из седла, бросил к себе на коня поперек, развернулся и, бросая лошадь из стороны в сторону, чтоб сбить прицельный огонь пулемета, поскакал к спасительной скале. И не хватило ему всего десятка шагов. Пуля догнала коня. Споткнулся тот, и Ахмед вместе с другом покатился по серой от пыли дороге. Но тут же выскочили бойцы и втащили их за скалу. Арвида Вилкса отнесли к лекарю Иоганну Шванебеку на перевязку, а Ахмед весь в пыли стоял перед командиром полка латышских стрелков Лапиньшем, скрипел зубами и требовал дать ему коня, чтоб одному пойти под пули и разделаться с этой сволочью.

— Успокойся, джигит, — сказал Лапиньш. — Я знаю, что ты пойдешь на смерть, не дрогнув. Только нам нужна твоя жизнь.

И тут к командиру полка подошел адъютант и тронул его за рукав.

2

Суровая страна — Дагестан…

Но люди, которые живут в этой стране, искренние, добрые к тем, кто пришел к ним с открытым сердцем, кто стал их другом, и всегда они беспощадны к врагу. Могучие, величественные горы научили их верить человеку на слово, свято относиться к законам гостеприимства. Свободные в своих ущельях и долинах, словно соседи их — орлы, дагестанцы мужественно защищали свои скалы от многочисленных пришельцев и не опускали оружия даже тогда, когда враг их был в тысячу раз сильнее и совсем не было надежд на победу…

…Словно снежная лавина, неслась по Кавказу гражданская война. А когда достигла она Дагестанских гор и Каспийского побережья, пришла в кумыкские, даргинские, лезгинские, лакские и аварские аулы, лучшие джигиты встали под знамена Советской власти.

Разбитые на Северном Кавказе части белой армии пробивались через Дагестан к Азербайджану и в Грузию, территории которых были оккупированы английскими интервентами. Белые офицеры надеялись перегруппировать свои вооруженные силы в Закавказье и оттуда вновь угрожать существованию Советской власти.

Латышские стрелки вместе с красными партизанами Дагестана по пятам преследовали беляков, стремясь обойти их, перекрыть горные перевалы и не дать уйти на ту сторону Главного Кавказского хребта.

Наконец латышскому полку Лапиньша и партизанам удалось вырваться к перевалам. Им оставалось пройти горное ущелье и выйти в тыл белым частям. Тогда врагов уже ничто не могло спасти.

Казалось, еще немного, заключительный бой — и операция выполнена. Можно будет по прямому проводу доложить в Кремль, что ни один белогвардеец не ушел в Закавказье.

Но… Едва первые разъезды втянулись в ущелье, сверху полоснула кинжальная очередь пулемета. Дорога через ущелье была закрыта напрочь: белые опередили Лапиньша.

Полк временно укрылся за скалой. Нечего было и думать идти через ущелье, очереди бы скосили людей. Это верное самоубийство, а другой дороги не было…

— Что будем предпринимать, товарищи? — обратился к своим командирам Лапиньш.

— Может быть, попытаться в обход? — неуверенно сказал один из собравшихся.

Начальник штаба прикинул расстояние по карте.

— Переход займет не меньше двух суток, — сказал он.

— Не годится, — произнес комполка. — Белые уйдут в Закавказье, прорвутся к Баку.

— Есть предложение…

Вперед выступил начальник разведки Арвид Вилкс.

— Беру с собой десяток ребят, из-за прикрытия разгоняем коней, проскакиваем аллюром пристрелянную зону, пока беляки соображают, мы влетаем в мертвое пространство, под скалу, а там… И — эх!

Арвид поднял руку и с силой рубанул воздух.

Лапиньш с сомнением покачал головой.

— Не успеешь, Арвид, — сказал он. — Порежут вас всех из пулемета.

— Успею, товарищ Лапиньш, ты только разреши, — с жаром заговорил начальник разведки, прижимая руку к груди.

— Можно успеть, командир…

Ахмед подошел к Арвиду и стал рядом.

— Если разрешишь, буду с ним вместе. Когда рядом друг, пуля обходит тебя стороной.

— Спасибо, Ахмед.

Арвид Вилкс пожал боевому товарищу руку.

— Ну хорошо, пробуйте, — сказал Лапиньш. Они попробовали… Но потеряли людей, сами едва не погибли. Отчаянная вылазка не удалась.

3

Тут Лапиньша тронул за рукав адъютант и, склонившись, шепнул на ухо.

— А что она хочет? — спросил командир полка.

— Не знаю, — сказал адъютант. — Но просится говорить лично с вами.

— Ну хорошо, позови.

Перед Лапиньшем стояла худенькая молодая женщина-горянка. Голова ее была закутана в большой белый платок, черные блестящие глаза спокойно смотрели на Лапиньша.

— Я пойду туда, командир, — сказала она. — Женщину они не тронут.

— Куда пойдешь? — не понял Лапиньш.

— К пулемету пойду.

Женщина развернула складки платка, сунула руку за пазуху и вытащила длинный кинжал.

— Еще не хватало, чтоб вместе с нами гибли женщины, — сердито сказал Лапиньш. — Или у нас мало смелых мужчин?

— Разреши мне пойти, командир, — повторила она. — Женщину они не тронут. Не догадаются, зачем к ним иду.

— Верно она говорит, товарищ Лапиньш, — сказал один из горцев. — Здесь пройдет только женщина…