Три любовных романа. Лучшие из лучших — 1995

— А может, он не настолько хорошо их знает, чтобы рекомендовать, резонно возразила Сара, весело тряхнув белой челкой.

В душе Верити разыгралась такая буря, что она почувствовала себя больной, совсем разбитой. Что делать? Целый год она принимала его помощь, от которой, кстати, почти невозможно было отказаться, но это одно дело, а теперь — совсем другое. К тому же все настолько неожиданно… Правда, речь здесь идет о деловом предложении. Ведь если честно, их фирма пошла в гору только благодаря Люку Гарсии: он рекомендовал их всем своим знакомым, и это значительно расширило круг их клиентов. Какое она имеет право сердиться на него? Ведь за последние двенадцать месяцев он только и делает, что пытается наладить с ней отношения.

Вздохнув, Верити невидящим взглядом уставилась в окно. Просто я ему не доверяю, уныло призналась она себе. А все из-за той первой встречи, почти год назад.

Он должен был стать шафером на их с Эдвардом свадьбе. Но через неделю после того, как их представили друг другу, Эдвард свернул себе шею во время игры в поло, на полном скаку упав с лошади.

Верити даже поморщилась от непрошеных воспоминаний. Нет, никогда ей не забыть тот страшный день, когда Эдвард погиб у нее на глазах. Но точно так же не забыть ей и первой встречи с Люком…

Всякое воспоминание о той встрече с другом Эдварда, с его «идеалом», вызывало в ней странное ощущение. Оно до сих пор было настолько живым, что казалось, будто она еще чувствует на своей коже горячее мартовское солнце Флориды, вдыхает запах конского пота, адреналина и дорогих духов — неизменных атрибутов поло, где бы ни проходили соревнования.

Вообще-то она не так уж часто бывала на таких состязаниях. Беспечно порхать с одного раута на другой — это для нее недоступная роскошь, ведь на жизнь она зарабатывает себе сама. Подобные мероприятия она посещает лишь по долгу службы, а работать приходится даже по праздникам. Они познакомились с Эдвардом, когда ей было всего девятнадцать, на загородной вилле в Валь-д'Изэр, где она набиралась ценнейшего опыта по обслуживанию званых вечеров. Эдвард, который, помимо поло, увлекался еще и горными лыжами, привез туда большую компанию своих друзей.

Превыше всего Верити ценила свою независимость и поэтому согласилась поехать с ним на состязания во Флориду только в марте прошлого года, после того как поработала поваром еще в одном доме, по рекомендации родителей Эдварда. В тот период она усиленно налаживала собственный бизнес, что давалось ей с большим трудом. Как говорится, дело не в том, что ты знаешь, а в том, кто тебя знает. Ей пришлось смириться с этим в напряженной борьбе с многочисленными конкурентками, обладавшими более полезными знакомствами. Девушке, окончившей монастырскую школу в провинции, трудно было соперничать с выпускницами престижных швейцарских пансионов, имеющими родственников как раз там, где нужно.

Верити смотрела на все это с философским спокойствием, рассчитывая только на свои способности. Она не искала богатых клиентов, аристократов. Все, чего она добивалась на первом этапе, так это репутации способной кулинарки…

В тот мартовский день по окончании матча, когда игроки, запыленные и довольные победой, покидали поле, к ней подошел Эдвард. Его светлые волосы золотились в лучах солнца, а глаза светились радостью — ей всегда это в нем нравилось. Стараясь скрыть благоговение насмешливым тоном, он представил ей Люка.

Верити и раньше доводилось слышать об этом выдающемся спортсмене, и в течение всей игры она так и не смогла, как ни старалась, оторвать от него глаз. Даже на расстоянии она чувствовала его поистине магнетическое притяжение. Несколько резковатая, но в высшей степени эффективная игра этого южноамериканского спонсора команды и ее главного бомбардира просто гипнотизировала ее.

А поймав на себе взгляд его прищуренных блестящих синих глаз, контрастирующих со смуглой кожей, она поняла, что никогда его не забудет. Верити до сих пор в мельчайших подробностях помнила, как он спрыгнул на землю с потного гнедого рысака: запыленные белые бриджи, белые перчатки, голубая куртка для поло, голубая шапочка, высокие коричневые ботинки, наколенники, ремешки, шпоры… все, даже самые незначительные детали так и врезались в ее память.

Она стояла перед ним как завороженная — легкий ветерок раздувал подол ее шелкового в цветочек платья, играл выбившимися прядями, — безуспешно пытаясь вырваться из водоворота его синих глаз и выдавить из себя вежливую и безмятежную улыбку.

Ее ладошка потонула в смуглой руке Люка, а тот мягко и осторожно встряхнул ее в приветствии и задержал на секунду дольше, чем предписывалось правилами приличия. Как бы почувствовав ее состояние, он прибег к своему главному козырю — бессловесному телесному языку, чтобы поближе с ней познакомиться.