Три любовных романа. Лучшие из лучших — 1995

— Остался у ее бывшего любовника. Он опять бросил Хулиетту и, кажется, женился. Изредка он навещает ее, но у меня такое впечатление, что она не очень-то жаждет видеть своего ребенка. Невероятно, да? Но справедливости ради надо сказать, что бедняжка дорого заплатила за свои грехи! — грустно сказала Карли. — Вот уже несколько лет, как она прикована к постели. Она лежит в частной больнице во Флориде, получает все новые лекарства и новые виды лечения. Люк выплачивает каждый год огромную сумму на ее содержание. Но, честно говоря, я не понимаю почему. У ее отца целая сеть отелей по всей Америке, и он богат, как Крез. Думаю, Люк неправильно понимает, что такое долг. Даже несмотря на то, что между ними произошло, он чувствует себя… ответственным за нее.

Рассказ Карли все не шел у Верити из головы даже после того, как Люк и Рауль уговорили их покататься на лошадях.

Неуверенно держась в седле на гнедом мерине, она все думала и думала о том, что услышала от Карли, и не переставала наблюдать за Люком, умело управлявшим могучим гнедым жеребцом.

Ей вдруг вспомнились слова Эдварда, с некоторой завистью говорившего о Люке как о прирожденном наезднике, которому сам Бог помогал играть в поло. Ему не надо думать об управлении лошадью и заботиться о том, как она повернет и куда… Его заботит только мяч… Он так свободно держится в седле и так легко управляет лошадью, что передвигается по полю значительно быстрее других.

Почему Эдвард ничего не рассказывал ей о несчастливом браке Люка? Не хотел раскрывать чужие тайны? Люк как-то обмолвился, что Эдвард был верным другом, поддержавшим его в трудные времена. Видимо, он имел в виду брак с Хулиеттой. Эдвард, должно быть, знал все, хотя и был на три года моложе Люка; наверное, Люк доверял ему все тайны, как старому другу… Эти мысли не оставляли ее и по дороге назад, в Пуэрто-Плата. Люк, от которого не скрылось подавленное состояние Верити, разговаривал через плечо с Карли и Раулем, время от времени незаметно поглядывая на нее. Когда они вернулись в отель, Верити сказала, что у нее болит голова, извинилась и отказалась от прощального ужина. Ей необходимо было побыть одной и разобраться в своих чувствах. Ей очень хотелось поговорить с Люком и попытаться найти причину их столь напряженных взаимоотношений, обсудить все двусмысленности, постоянно заводившие их в тупик.

— Очень рада была с вами познакомиться, — добавила она торопливо, заметив явное разочарование Карли. — Может, мы еще увидимся до вашего отъезда?

— Это было бы прекрасно, — сказала Карли, целуя ее в щеку и внимательно гладя ей в глаза. Затем улыбнулась на прощанье и пошла за Раулем в отель.

Верити, взглянув в непроницаемое лицо Люка, тоже было собралась уйти, но он остановил ее и взял за руку.

— В чем дело? Почему ты не хочешь с нами сегодня поужинать?

— Мне… мне нужно побыть одной… Блестящие синие глаза сощурились, задумчиво изучая упрямое выражение ее лица. Затем, пожав плечами, Люк отпустил ее руку и потер уже начавший обрастать щетиной подбородок.

— Нога? Перетрудила?

— Нет, с ногой все в порядке.

— Просто тебе невыносима моя компания.

— Ничего подобного!

Заметив, что он изменился в лице, Верити насторожилась. Повисло неловкое молчание, и она собрала все силы, чтобы выдержать натиск каких-то дотоле неизвестных ей чувств. — Это правда, Верити?

Они стояли возле бассейна среди цветущих гибискусов. Мимо то и дело проходили гости отеля и персонал, но на несколько секунд ей показалось, что, кроме них с Люком, в мире больше никого нет — настолько сильно было ощущение взаимного притяжения.

— Прости, пожалуйста, мою грубость, я не имела права так говорить о твоем браке… Извини, я была не права… ну… по поводу Хулиетты, неожиданно низким голосом сказала она. — Вчера вечером ты так и не позволил мне извиниться, и сам ничего не объяснил.

Лицо Люка опять стало непроницаемым.

— А что изменилось сегодня? — растягивая слова, спросил он. — Если я правильно понимаю, Карли тебе уже что-то наговорила…

— Она мне все рассказала.

На губах его появилась холодная усмешка, и под этим ледяным взглядом сердце у нее сжалось.

— Мой брак с Хулиеттой был ошибкой, — коротко сказал он. — Но это уже в прошлом. И мне бы не хотелось больше об этом говорить.

— Как ты можешь? — тихо спросила она, смутно понимая, что его скрытность сердит и расстраивает ее, хотя и не смогла бы объяснить почему. -Как это в прошлом, если ты до сих пор поддерживаешь с ней отношения?

— О чем ты говоришь? — сдержанно спросил он.

— Я говорю о том, что ты оплачиваешь ее пребывание в больнице, как будто ты в чем-то… в чем-то виноват! А ведь ты ни в чем не виноват! Повисло долгое и тяжелое молчание. Верити нервно поправила прическу, не сводя полных сострадания глаз с бесстрастного лица Люка. Он недвижно стоял перед ней, упрямая прядь черных волос упала ему на лоб, и ей вдруг показалось, что разделяющая их пропасть становится все шире и шире. Вместо того чтобы стать ей ближе, вместо ожидаемого проблеска взаимопонимания он вдруг еще больше ушел в себя и стал более агрессивным и отчужденным.