Три любви

Это был высокий, нескладный, небрежно одетый мужчина лет тридцати; он двигался мягко, неспешно, слегка сутулясь. У него были светло-каштановые волосы, румяное лицо, глаза прозрачного орехового оттенка, зубы, поражающие своей белизной. Скучающий вид, расслабленность походки, равнодушный взгляд в сочетании со странной сдержанностью – все это вкупе делало его особенным, интересным, во всяком случае не таким, как все, словно он лениво оценивал вселенную, находя ее достойной лишь недоверчивой иронии.

– Ты поздно, – оживленно произнесла Люси, с удовлетворением отмечая, что он не хмурит брови, как это часто бывало. – Я подумала, ты пропустил поезд в половине пятого.

– Мур ничего не пропускает, – дружелюбно откликнулся он, – за исключением молитв. Доверяй ему, Ф. Дж. Муру!

– Ты не забыл про мои салфеточки? – спросила она, когда они вместе пошли по дорожке.

Это был не пустячный вопрос. Он искоса взглянул на нее и медленно потер щеку ладонью. Его уверенность поубавилась.

– Как это плохо, Фрэнк, – упрекнула она его.

Так похоже на него – взять и забыть о ее просьбе. Ведь Фрэнк говорил, что будет сегодня проходить мимо «Гау». В семье Мур он был признан образцом торгового дома в Глазго. Если куплено в «Гау», значит это хорошо. Все на их вилле, начиная с маленького пианино и заканчивая дуршлагом, было в то или иное время приобретено за наличные деньги у практически всемогущего мистера Гау.

– Консервированные сардины, – медленно проговорил Фрэнк. – Могу принести тебе в следующую пятницу в качестве компенсации.

Ее губы дрогнули, и все же ей действительно хотелось получить эти салфетки, а он всю неделю забывал про них. Но в этом весь Фрэнк! Он мог забыть о чем угодно: о дне рождения, ее или Питера, даже о собственном. Не раз муж признавался в том, что не помнит этих важных дат.

– Подходит для вегетарианцев, – хмуро уверял он ее. – Поставляется во все братства. Их рекомендует мой дорогой брат Эдвард. Нет греха в консервной банке.

Покачав головой, она невольно рассмеялась:

– Значит, такой у тебя сегодня настрой?

Они вошли в небольшую столовую, расположенную между гостиной и кухней в анфиладе комнат на первом этаже дома, – ничего сложного не было в архитектуре виллы! – и когда Питер по просьбе матери позвонил в колокольчик, все трое уселись за чайный стол.

– И что же сегодня происходило? – спросил Мур, после того как в комнату, подобно ветру, ворвалась Нетта и вскоре с независимым видом удалилась. – Сколько убийств насчитали с утра?

– Все как обычно, – спокойно ответила жена, передавая ему тост. – Не считая того, что твой сын теперь копит шарики.

Взгляд Мура ненадолго задержался на улыбающемся мальчике.

– Настоящий Шейлок, – склонившись над яйцом пашот, пробормотал Фрэнк.

– А утром в городе я встретила мисс Хокинг, – продолжила Люси.

Он взглянул на нее поверх края своей чашки – за столом он обычно сидел ссутулившись – и с мягкой иронией воскликнул:

– Пинки, дорогая! И что же она сказала в свою защиту?

Понимая его настроение, Люси уклончиво покачала головой, не удостаивая его ответом.

– Смешное создание, – настаивал он. – Никак не могу узнать длину ее ступни. Ой, какие мы! – Жеманным голосом он произнес нараспев: – Скажите пожалуйста. Сдается мне, она тронулась умом. – Допив чай, он добавил с заметным акцентом: – Чем меньше мы с ними общаемся, тем скорее… Это место, которое мне нравится…

– Ты ведешь себя нелепо, Фрэнк, – как обычно, – спокойно возразила она.

В этот момент у входной двери энергично ударил дверной молоток, и Питер воскликнул:

– Почта!

Мать кивнула ему, и он, соскользнув со стула, побежал в прихожую. Вскоре Питер вернулся с письмом, ликующим голосом воскликнув:

– Это тебе, мама!

Люси взяла письмо и, сдвинув брови и слегка наклонив голову, принялась внимательно разглядывать прямоугольный конверт с адресом и нечетким почтовым штемпелем поверх красной марки. Потом аккуратно вскрыла конверт ножом.

– Так я и думала, – безмятежно заметила она.

Лицо Мура приняло слегка обиженное выражение. Он достал из кармана жилета зубочистку и, откинувшись на спинку стула, наблюдал, как жена медленно читает письмо.

– Полагаю, от Эдварда, – с сарказмом произнес он, не дожидаясь, пока она закончит чтение, и подумав об их самом постоянном корреспонденте. – Чем сейчас обеспокоен его преподобие? Состоянием наших душ или состоянием своей печени?

Но жена не отвечала, водя глазами по строчкам и беззвучно шевеля губами. Она его не слышала – Люси обычно была полностью поглощена чтением.

– Ну что, – упорствовал он, – мисс О’Риган опять куксится или что еще там такое?

Питер коротко хихикнул, потому что знал экономку дяди Эдварда и ему показалось смешным слово «куксится». Но письмо было не от Эдварда.

– Это от Анны, – наконец сказала Люси, положив листок и с довольным выражением поднимая глаза. – Она приедет к нам. В следующий четверг Джо привезет ее из Ливенфорда.

– Анна! – совершенно другим, унылым, голосом воскликнул Мур, отбросив письмо, которое бегло просматривал. – Анна приедет! Зачем… с какой стати ты ее пригласила?