Три (ЛП)

Двое других солдат открыли двери и помогли выйти шести девушкам. На девушках были платья, которые я видела только в маминых довоенных журналах. Короткие обтягивающие юбки подчеркивали все изгибы. Топ на одной из девушек был полупрозрачным, остальные выглядели так, словно вытащили вещи из благотворительной корзины, разорвали их и заново связали, чтобы создать другой, собственный стиль.

В моей памяти всплыли слова Кары: «Если ты собираешься пробраться на базу, позаботься о подходящем наряде».

Пока девушек обыскивали, они хихикали над блуждающими по ним руками охранников. После чего ворота с жужжанием открылись, разрешая вход. В небе тускнел свет. Скоро наступит ночь.

«Времени нет, – повторялось в моей голове. – Времени нет».

Над головой раздался щелкающий звук, и я, не раздумывая, упала на землю, прикрывая голову руками. Перед внутренним взором появились руины убежища. Сгоревшие тела.

Времени нет.

На стоянке зажглись фонари.

Дрожа и промокнув от пота, я поднялась на ноги и расхохоталась. Даже сама себе я казалась безумной. Возможно, у меня все же осталось немного времени.

Девушки уже приближались к входу на базу. Теперь их было больше, пятнадцать или восемнадцать, и они двигались тесной группкой. «Умно, – подумала я, – когда акулы уже начали кружить».

Не раздумывая дальше, я пригнулась позади одного из патрульных автомобилей, перебежала ко второму ряду машин и затаилась между двумя фургонами. Я уже слышала смех девушек, слышала, как они дразнят солдат, которые свистели и улюлюкали в ответ.

Мне нужно попасть в эту группу. Если я встану в середину, то смогу пробраться в здание, и никто не заметит моей изодранной, грязной, пропитанной кровью одежды. Когда я уже готова была рискнуть и присоединиться к девушкам, я уловила свое отражение в боковом зеркале фургона. Моя щека все еще была ярко-красной, как и шея, где ее натерла веревка Потерянных мальчиков. Мои глаза опустились ниже, и коленки ослабели, потому что на плече, где находились отметки, означавшие мою принадлежность к Три, теперь появились еще два пореза, глубокие, уродливые, обличающие. Пять полосок, навсегда заклеймивших меня как нарушительницу статей.

МН могла извратить все что угодно.

Я быстро прикрыла раны рваным воротником, понимая, что красные пятна на ткани мало помогут спрятать то, что лежит под ней. Группа девушек подошла ближе, двигаясь между рядами машин к входу. Все еще незамеченная, я выпрямилась, но не успела подойти к ним, как одна из девушек – рыженькая, в блестящем синем платье в обтяжку – уронила что-то, что покатилось по земле в мою сторону. Ее каблучки зацокали по асфальту, когда она бросилась вдогонку.

– Эй! – тихо окликнула я. Девушка подняла глаза, выпрямилась и сунула тюбик помады обратно в сумочку.

– Кто здесь? – робко спросила она, взбивая волосы, и обернулась на группу, которая продолжала идти дальше без нее.

– Сюда! – сказала я. Она обошла фургон сзади, и ее глаза расширились от удивления.

– Ничего себе, – присвистнула она. – Они уже неплохо обработали тебя, да?

Я прикрыла раны на плече ладонью и постаралась выглядеть смирно. Это сработало – она подошла ближе, и мы обе оказались вне зоны видимости от главных ворот.

– Мне нужно попасть на этот праздник, – сказала я.

Она наморщила нос, отчего темные веснушки разбежались по ее щекам.

– Тебе разве не хватит? Я хочу сказать, что платят хорошо, но не настолько же.

Времени нет.

– Прости. – Я вытащила из кармана нож, на лезвии которого все еще блестела моя кровь. – Мне понадобится твое платье.

* * *

Через две минуты я бежала к входу в здание, стараясь удержаться на высоких каблуках и безуспешно пытаясь растянуть ткань так, чтобы прикрыть и грудь, и бедра. Свою одежду я оставила под машиной через два ряда от девушки. Если она захочет ее взять, ей придется ползти туда полураздетой. У меня сложилось впечатление, что она достаточно умна, чтобы не звать солдат на помощь, поэтому ей придется подождать, пока все не зайдут внутрь.

При других обстоятельствах я бы чувствовала себя жестокой.

По дороге к входу я открыла сумочку и осмотрела содержимое. Помада, подводка для глаз – вещи, которые мама прятала под незакрепленной доской у себя под кроватью. Запрещенные вещи, которые в МН, определенно, считали приемлемыми, когда дело касалось их вечеринок. Я подумала о Саре, какой увидела ее в первый раз в палаточном городке. Хорошенькая девушка в хорошеньком платье, беременная и наивная, отчаянно нуждающаяся в безопасности. Надеюсь, она найдет ее в Тампе.

Последнюю девушку обыскали, прежде чем пропустить внутрь. Я увидела, как по просьбе охранника она сняла туфли и вытянула руки в стороны, пока он ее обыскивал. Охранник проверил ее сумочку, но не заглянул в туфли.

Как можно незаметнее я наклонилась, сняла туфли и сунула нож в носок одной туфельки, после чего понесла их к двери, держа за тонкие каблуки.