Три луны Кертории

— Да, очень скверно все там вышло… — Он, казалось, на несколько мгновений погрузился в тяжелые воспоминания, но затем в прямом смысле смахнул их рукой и в прежнем хорошем настроении вернулся к настоящему. — Зато сейчас герцога Галлего воспринимаешь совсем по-иному. Ни я, ни кто другой не могли представить его в гуще событий, в которых решается судьба Кертории, и, думаю, не ее одной. А насколько мне известно, он находится в самом центре этой гущи и действует успешно.

Тут он совершенно нечаянно попал по слишком больному месту — моменту нашего с Ранье расставания, — и я ответила с куда большей экспрессией, чем следовало:

— К сожалению, далеко не каждое его действие можно назвать успешным.

Он что-то почувствовал и примиряюще улыбнулся.

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает. А в интригах подобного уровня показатель успешности есть только один, и герцог Галлего ему отвечает. Потому что все еще жив.

С этим было невозможно спорить, но я по инерции сказала:

— Также справедливости ради надо отметить, что Ранье оказался замешан в эту историю не по собственной инициативе. Его туда втянули совершенно против воли и желания. — «В отличие от меня» тут было крайне уместным, но слишком уж личным.

А барон между делом бросил:

— Тем больше чести ему это делает. Конечно, все мы наделены свободой выбора, но в не меньшей степени являемся заложниками обстоятельств. Так что обычно вопрос сводится к тому, насколько мы способны этим обстоятельствам соответствовать… или противостоять.

Н-да, очень «недалекое» замечание. Настолько, что я механически кивнула и брякнула то, что пришло в голову:

— Чрезвычайно актуальная для меня проблема.

Я не хотела напрашиваться на сочувствие, и барон вновь порадовал меня, довольно буднично признав:

— Да уж, вашему положению не позавидуешь.

«Да уж, а вашей антикерторианской манере вести беседу можно только удивляться» — было все-таки чересчур, но меня стало всерьез занимать, где предел у его открытости и вообще есть ли он, поэтому я задала вопрос, адресовать который другим было бессмысленно — в лучшем случае усмехнутся:

— Интересно, а что бы вы предприняли в моем положении?

Надо же, он не счел и такой вопрос смешным или бестактным, а после недолгого раздумья неопределенно качнул головой.

— Сложно сразу дать ответ. Наверное, то же, что и вы, — искал бы союзников и разбирался в обстановке.

Складывалось ощущение, что барон Идриг не только знаком с понятиями «наблюдательность» и «логика», но и прекрасно владеет этими инструментами. Впрочем, последний вывод нетрудно было проверить.

— То, что я ищу союзников, достаточно очевидно. А из чего вы сделали заключение, будто я… э-э… недостаточно хорошо разбираюсь в обстановке?

— Это допущение, конечно. Но в противном случае вы едва ли отправились бы с визитом к Арто Детан.

Я улыбнулась и даже слегка поклонилась.

— Не буду спорить. Простите, а вы хорошо с ней знакомы?

— Баронесса Арто — моя двоюродная сестра.

— А-а… — Мне понадобилось время, чтобы обмозговать полученную информацию, и на этот раз барон истолковал причину заминки превратно.

— Если вы собирались сказать о баронессе нечто нелицеприятное, то не стесняйтесь — я не оскорблюсь.

— Да нет, я хотела спросить: правда ли, что она пользуется серьезным влиянием среди керторианок?

Он чуть помолчал, при этом его лицо приняло весьма неприятное замкнутое выражение, а потом непривычно жестким тоном барон заметил:

— Невзирая на наши родственные отношения, я могу сказать об Арто Детан крайне мало, однако отрицать, что она пользуется тем влиянием, о котором вы говорите, было бы нелепо. Безусловно, это правда.

За этим заявлением тоже явно что-то скрывалось, но копать я не решилась, поскольку его светлость в хорошем настроении был для меня гораздо ценнее да и просто приятнее. Так что я подвела краткий итог:

— В таком случае приблизительно половину населения Кертории в качестве потенциальных союзников можно даже не рассматривать.

— Боюсь, вы правы.

— А что вы скажете относительно второго моего визита? Каковы мои шансы здесь? — Я постаралась, чтобы мой вопрос прозвучал шутливо и ни к чему не обязывающе, но барон в поблажках не нуждался. Спрашивали — отвечаем…

— Смотря на что. У меня, разумеется, нет ни малейших оснований считать вас своим врагом. Чего бы вы в действительности ни хотели добиться — а на этот счет можно только гадать, — я не вижу, каким образом это способно ущемить лично меня. Также нет причин, по которым я должен категорически отказаться помогать вам. Напротив, мой сын совершенно недвусмысленно поддерживает герцога Галлего и вас, и для меня его позиция кое-что да значит. — Звучало здорово, но слишком уж рассудительным тоном произносилось, а потому я заподозрила, что хорошие новости вот-вот закончатся. И не обманулась. — Но, должен вас огорчить, от меня вам не будет никакой пользы. Я никогда ни во что серьезное не вмешивался и не собираюсь. Соответственно, у меня нет ни связей, ни влияния, ни знаний о тайнах нашей замечательной страны — ничего из того, что могло бы реально пригодиться. Сожалею.