Три лжедмитрия. Самозванцы на царском троне

В марте Лжедмитрий известил тестя Юрия Мнишека, что по прошествии Пасхи 20 апреля «путь восприять намерены в лагерь („oboz“) и там через все лето пребывать имеем». Лето было наиболее подходящим временем для военной кампании, но поход, похоже, был задуман как военная демонстрация, раз царь собирался провести в лагере все лето.

Лжедмитрий I помнил о триумфальном выступлении Бориса в Серпухов при избрании на трон. Не намеревался ли он повторить удачный ход Годунова?

Отдавая приказ о сборе дворянского ополчения на Оке, Расстрига надеялся, что в полевом лагере, в окружении верных войск, он будет чувствовать себя в полной безопасности. Он и не догадывался, сколь глубоко измена проникла в его ближайшее окружение. Полк правой руки в походе на Оку должен был возглавить князь Василий Шуйский, передовой – его брат Дмитрий, сторожевой – Василий Голицын. Все трое старших воевод готовили переворот.

Побывавший однажды в руках палача Василий Шуйский вел дело с величайшей осторожностью. Попытки развернуть агитацию против царя в народе могли привести к разоблачению заговорщиков. Поэтому они предпочитали иные средства.

В первых покушениях на жизнь Отрепьева участвовали чудовские монахи. С их кознями он столкнулся еще в Путивле. В Москве все повторилось заново. По словам Петра Петрея, один чудовский инок смущал народ, заявляя во всеуслышание, что на троне сидит беглый чернец Григорий, которого он сам учил грамоте. Его арестовали и подвергли допросу, но монах так и не отказался от своих слов. Тогда его утопили в Москве-реке вместе с несколькими другими чудовскими иноками. Польские источники излагали иную версию. Власти арестовали несколько духовных особ, одного из них пытали, и он признался, что его подкупили. Он должен был подать государю чашу с отравленным вином во время причастия. Как видно, в заговор были втянуты лица из семейного храма государя. Только они могли поднести царю святые дары.

Сведения о тайных казнях духовных особ распространились не только в Москве, но и за рубежом. В инструкции, составленной шведской королевской канцелярией 5 (15) февраля 1606 г., значилось: «Как утверждают взаправду, в начале своего царствования Дмитрий велел казнить и лишить жизни нескольких православных монахов».

Дознание о покушении на жизнь царя проводилось в сентябре 1605 г. К заговору Шуйских оно не имело отношения, поскольку Шуйские еще не вернулись из ссылки.

Тайная казнь монахов нанесла немалый ущерб репутации Лжедмитрия. В начале 1606 г. шведские дипломаты, получив из Москвы ложное известие о смерти царя, высказали предположение) что его убили сами русские, так как «Дмитрий» исповедовал папистскую религию и вскоре после начала своего царствования велел казнить нескольких православных монахов.

Новый розыск о покушении на жизнь монарха начался после того, как во дворце нашли колдовское зелье. На этот раз розыск не дал результатов.

В январе 1606 г. случилось другое происшествие. Глубокой ночью неизвестным лицам удалось пройти через все стрелецкие караулы и подобраться к царской спальне. Во дворце поднялась суматоха. Не успев как следует одеться, самозванец схватил оружие и в сопровождении двух стрелецких голов – Федора Брянцева и Ратмана Дурова – бросился искать злоумышленников. Удалось схватить трех человек, но они ни в чем не признались, и их поспешили казнить.

Вскоре после этого события аресту подвергся дьяк Андрей Шерефединов. И. Масса утверждал, что дьяк, подкупленный боярами, готовил убийство царя. Более подробно обстоятельства дела изложил начальник дворцовой стражи Яков Маржарет. По подозрению в заговоре, писал Маржарет, был схвачен один секретарь или дьяк, его пытали в присутствии Петра Басманова, но он не сознался и не выдал главу заговора, кем был, как позднее стало известно, Василий Шуйский.

Противники самозванца опасались разоблачения. Арест Шерефединова поверг их в ужас. Но дело за отсутствием улик было прекращено, а дьяка отправили в ссылку. Боярская дума была высшей инстанцией, расследовавшей государственные преступления. Поскольку некоторые из ее руководителей сами участвовали в заговоре, сыскное ведомство оказалось парализованным. Нити следствия, тянувшиеся наверх, бояре мгновенно обрывали.

Царь велел конфисковать несколько дворов на Арбате и в Чертолье у самых стен Кремля и поселил в них иноземную гвардию. Отныне он мог вызвать охрану в любой час дня и ночи.

Свадьба

Отрепьев не имел возможности навербовать в Москве сколько-нибудь значительное число наемников. Когда события приняли опасный оборот, он вновь, как и год назад, вспомнил о нареченной невесте Марине Мнишек и ее отце Юрии Мнишеке. Гусарская конница, жолнеры и гайдуки – таких необычных гостей задумал пригласить на свою свадьбу Лжедмитрий. Бывший главнокомандующий самозванца Юрий Мнишек получил поручение привести в Москву наемное войско, без которого царю трудно было усидеть на троне.