Три менялы

— Вот видишь, какая каменная ванна? Кто-то ее выдолбил… Я специально попробовал отколоть кусочек камня — не получилось, такая прочная скала. Представляешь, сколько времени ее долбили в то время, когда еще не было зубила, молотка? Вика случайно в нее свалилась, от неожиданности полежала несколько минут и почувствовала, что вода как-то щекочет кожу, ей понравилось, и пока мы тут жили, она каждый день купалась в этой воде. И все, забыла, чем болела. Это не просто источник — это золотая жила. Не вода — жидкое золото.

Матильда топталась в нетерпении, скорей бы экскурсия по родному краю закончилась. Игорь выжидательно смотрел на нее, но она не находила, что тут можно сказать. В целебные свойства источника она не поверила — один случай исцеления не может ни о чем свидетельствовать, это могло быть просто совпадением.

— Здорово. А что это за ягоды? — наконец из вежливости спросила она, с трудом придумав вопрос.

— Их надо будет уничтожить — ядовитые, а то еще дети или будущие пациенты нашего санатория наедятся, отравятся.

Они пошли назад. На открытом участке склона Игорь вновь остановился.

— Смотри, какой вид! Все наши владения перед тобой! Здорово? Если все это хорошо подать, от туристов отбоя не будет. Тут нужен хороший фотограф, чтобы сделать портфолио этой долины…

— Да… А что это за яйцо? — Матильда указала на отдаленный валун, выделяющийся среди всех своей величиной.

— Странно, как ты это подметила… На самом деле, валун похож на яйцо, но только это хорошо видно с другой стороны. Этот камень вообще уникальный.

— Почему? Такой большой?

— Нет, не только. Во-первых, отсюда не разглядишь, но он расколот на три части.

— И что в этом удивительного? От удара развалился …

— Вот-вот! От какого удара? Что, его бросили сверху? Или на него что-то упало?

— А может быть, он от удара молнии раскололся?

— Может. А еще удивительно то, как эти фрагменты раздвинуты, сколы у них остались вертикальными, сегменты только в плане чуть развернуты. Но он не развалился.

— Наверно, основание у этого валуна было плоское, вот они и не опрокинулись.

— А как они разъехались?

— А как материки движутся?

— С тобой, Матильда, неинтересно. Между прочим, все местные этого валуна боятся, называют осколки «Три Менялы».

— «Трое менял», — автоматически исправила его Матильда.

— Нет-нет, их называют именно так: «Три Менялы», не знаю как правильно грамматически, но валунам подходит такое название. С ними связаны какие-то суеверия, мистика. Ты не видишь перспективы, а тут так все можно преподнести… Надо будет найти толкового человека, писателя, нужен полет мысли, фантазии. Тут есть на что опереться, что-то загадочное здесь, в этой долине, есть, в самом деле. Между этими «Менялами» есть маленькая площадка, причем снаружи ее почти не видно. Так вот, если человек там посидит подольше, то может умереть.

Матильда уже не скрывала улыбки:

— Игорь, вешай лапшу другим, я тебя слишком хорошо знаю. Отчего там умирают? В принципе, мы все умрем, только вот когда?

— Зря ты смеешься. Я сам туда заходил, там посередине — маленький валун, как стул. Я посидел немного, чувствую — голова начинает кружиться. Недолго пробыл и то заметил много странностей. Во-первых, поразительно то, как фрагменты могли не просто раздвинуться, но и повернуться все под одним углом друг к другу? Во-вторых, создается впечатление, что середину убрали. Понимаю, понимаю, там могла быть более мягкая порода, она выветрилась, вымылась дождями, вот и объяснение. Но в то же время мелкие детали — выемки, выступы, цвет породы — таковы, словно они части одного целого: сдвинь их и они совпадут.

— Я не пойму, что тут такого? Естественно, если расколоть любой камень, то его части должны будут, как пазлы, совпадать.

Матильде совершенно не хотелось потакать ему, видеть необычное там, где ничего подобного не было.

— Совершенно верно, если на одной стороне — выемка, то на другой будет выступ. Так оно и есть — мелкие детали тут совпадают, но вот целиком все плоскости не совмещаются, все три скола выгнуты наружу. И как можно сделать так, чтобы три фрагмента попарно совпадали?

— Ну, середина выветрилась, ты же сам сказал…

— А мелкие детали совпадают….

— Да это тебе показалось.

— Нет, я уверен, что нет. И еще, я там пробыл минут десять — пятнадцать, а Вика сказала, что меня не было полчаса.

— А спать там удобно? — улыбнулась Матильда.

— Не веришь… Думаю, если бы я еще там немного пробыл, я бы не вышел — теряется ощущение направления.

— Это же не лабиринт — если три фрагмента, то должно быть и три выхода оттуда. Как же там заблудиться?

— А так: сидишь, смотришь на выход и понимаешь, что ты пришел с другой стороны. На какой бы выход ни смотрел — все не твои. Это трудно передать, но там теряешься… И кричать нельзя: такой резонанс сильный, эхо долгое, голова начинает болеть, просто раскалывается. Туда только шаман мог заходить.

— А-а! Тут и шаманы были?

Игорь явно выглядел огорченным. Как-то эта горячность не вязалась с обычным его поведением, ведь Матильда была убеждена, что такой энтузиазм у него могли вызвать только халявные деньги.