Три менялы

Они пошли вниз и, еще не видя Вику и Веру, услышали оживленный голос девочки. Какая болтливая, трещит и трещит…

– Ну, как впечатление? – Вика повернулась к ним.

Она с явным нетерпением смотрела на Матильду. Чего она от нее ожидает? Что Матильда будет восторгаться этим каменным корытом с водой и мокрой скалой? Или расколотым валуном? Или какими-то повернутыми ямами? Ей уже надоело изображать восторг.

– Здорово, – сухо сказала она.

– Ты попробовала воду? Зря, на вкус она ужасно кислая… – Вика, как и ее муж, явно была фанаткой этого доисторического чуда, – так что, передозировки не может быть, лишнее случайно не глотнешь.

– А если лишнего перележишь, кожа облезет?

– Ой, а я об этом что-то не подумала, мне было так хорошо в ней лежать…

– Вот, Вика окрепнет после родов и возьмет на себя руководство будущим санаторием, а врачей, специалистов, найдем.

«Какой ужас, целых двое детей будет! По-моему, и одной Веры было бы предостаточно…». После прогулки по родному краю Матильда незаметно поглядывала, чистая ли еще у нее одежда.

– Матильда не верит, что наши Менялы – необычное место…

– А почему «Менялы»? Там, наверно, раньше было что-то вроде рынка – местные жители обменивались чем-нибудь?

Игорь и Вика переглянулись, и теперь уже Вика начала горячо расписывать достопримечательность:

– Что ты! Никакого рынка! Площадка внутри – действительно аномальное место, если там побыть какое-то время, то неподготовленный человек изменится, выйдет оттуда другим или умрет.

– О-о! Интересно, что именно меняется: волосы, нос, рот? Так, может, вам здесь открыть косметический салон? – Матильда не выдержала и засмеялась.

– Нет, человек меняется внутренне. Игорь тоже немного изменился… Но я не хочу об этом, – она взглянула на мужа, и тот согласно кивнул.

Действительно, Игорь показался ей каким-то другим. Она не могла понять, в чем дело. То ли он стал добродушным, расслабленным, даже выходка Гамлета не испортила ему настроения. Нет, не расслабленным, скорее, более человечным, вон, даже на Вику смотрит как-то тепло, словно в самом деле у них взаимная любовь. Такого она раньше за ним не замечала. Матильда думала, что, увидев копии акций, Игорь кинется звонить своему коварному партнеру, а он спокойно водит ее по кустам. Но, с другой стороны, скорее всего, он проверяет на ней, как будет действовать на других его сказка про волшебную силу источника… Нет, как были у него деньги на первом месте, так и остались.

– Здесь можно будет открыть не косметический салон, – проговорила Вика, – а скорее, санаторий с психотерапевтическим уклоном. Курс процедур – и человек изменился, стал другим: спокойнее, счастливее, лучше. Думаю, чтобы избавиться от постоянных депрессий, неуравновешенности, внутренней неудовлетворенности многие захотят приехать сюда, тем более, заодно можно избавиться и от физических хворей в наших источниках, и просто полюбоваться местной природой.

– Да, такой курс лечебных процедур многие пожелают пройти. Посидел часок меж валунами и счастлив, – поддразнила Матильда.

– Не все так просто, это бывало и очень опасно. Оказывается, добровольно к Менялам шли те, кому было очень плохо, кому больше нечего было терять, а было все равно – жить или умереть. Некоторые и умирали. Кто-то просто избавлялся от тоски, депрессии, а кто-то, выйдя оттуда совсем другим человеком, начинал новую жизнь.

– Кстати, тех, кого Менялы «убивали», хоронили рядом с валуном – там есть несколько холмиков, на каждом сверху сложены пирамидки из мелких голышей, это могилы. Могилы без крестов – не христиане же…

– А как же Игорь выжил? – ну не хотелось ей подыгрывать им, не то у нее было настроение.

– Он мало там пробыл и все время молчал.

– А, так там надо еще что-то говорить, чтобы умереть?

– Ты шутишь, а я верю в этих Менял. На мой взгляд, эти камни действуют, как природный камертон. По обычному камертону настраивают музыкальные инструменты, а этот – сам настраивает психику человека. У шамана тоже был какой-то местный музыкальный инструмент – «одна палка, две струны», не знаю, как он назывался, важен сам факт. Шаман заводил больного, усаживал посередине и трогал струны. Этот человек, наверно, был талантлив, если сам смог подобрать нужные звуки. Одними он излечивал депрессию, тоску, другими – алкоголизм, даже таких пороков, как жадность, у местных жителей не было. Всех детей в определенном возрасте приводили к шаману, для профилактики. А если к ним попадал человек, страдающий серьезными психическими отклонениями, то шаман проигрывал ему целые музыкальные фразы и для излечения больного требовалось несколько посещений Менял. Конечно, кто-то не выдерживал такого лечения, умирал. Здесь раньше вообще не было никаких правонарушений, преступников, пьяниц, хотя селился тут народ разный, не только местные племена, но и всякий сброд – беглые каторжники, переселенцы. И им тут никакие тюрьмы не нужны были.

– Если это так на всех действовало, то почему же шаман сам не менялся?

– А как может повредить камертон хорошо настроенному прибору?

– И куда же делся шаман? Почему он не передал свои знания по наследству?