Три менялы

Снег шел почти каждый день, а сегодня выглянуло солнце, чудесный денек. Матильда возилась на кухне и все поглядывала в окно, как хорошо на улице… А что это так тихо в доме? Куда все подевались? Прошла в гостиную – пусто, хотя обычно там сидел с книгой Сергей. А, небось играют! Эти мужчины, как дети: хоть на компьютере, но пострелять. Поднялась в компьютерную – никого, значит, разбрелись по своим комнатам. Заглянула в одну – никого, постель Николая, как всегда, не убрана, одеяло комом сбилось в пододеяльнике; во второй – тоже пусто, потом в комнату Сергея. Хотела захлопнуть дверь, но какой-то звук привлек ее внимание. Она шагнула в комнату – за окном тихо звякал по стеклу колокольчик, его звук она хорошо помнила, Вера часто с ним играла. Странно, зачем привязывать колокольчик на улице? Сквозь заиндевевшее стекло толком было не рассмотреть, что там такое. Накинула куртку и вышла. В этот момент во двор въехали сани Петровича. Она махнула рукой, крикнула:

– Заходите в дом, я сейчас приду.

И пошла за угол, обошла весь дом – окна комнаты Сергея выходили на задний двор. Сверху, с крыши, слегка прорезая снежный козырек, свисал тонкий шнур, а на нем Верочкин колокольчик. Он раскачивался на ветру, время от времени легонько бился о стекло и звенел. Чуть выше над ним, ветер трепал привязанный к шнуру листок бумаги с какой-то надписью. Матильда силилась ее прочитать и никак не могла, тогда, прекрасно понимая странность всего происходящего и чувствуя возможную опасность, (снег угрожающе висел над головой), она осторожно взяла колокольчик и, придерживая его, потянулась к листку. Но поскользнулась и, чтобы не упасть, крепко схватилась за шнур колокольчика, почти повисла на нем, балансируя на льду. Бечевка натянулась и в следующую секунду на нее рухнул нависающий снежный навес. Плотный слежавшийся снег сбил женщину с ног и засыпал полностью. Матильда упала лицом вниз, успела только подставить руку. То, что она упала лицом вниз, спасло ее – под рукой оказалось немного свободного пространства, она смогла дышать.

Некоторое время Матильда лежала не шевелясь, приходя в себя. Кажется, цела, ничего не болит. Ей даже стало смешно: вот любопытная – прочитала… Потом попыталась подняться – какое там! Она не смогла не то что пошевелиться, но и двинуть рукой. Снег оказался на удивление тяжелым. И тогда пришел страх. Она лежала распластанная под толстым слоем снега, сама себе напоминая цыпленка-табака. Куртка была не застегнута, при падении распахнулась, и сейчас только тонкий свитер отделял ее тело от снега. Матильда попыталась кричать, но снег глушил звук, стало ясно, что с этой стороны дома ее никто не увидит и не услышит. Как-то внезапно ей стало холодно, затрясло…

Ей показалось, что она пролежала так несколько часов, на самом же деле прошло не более получаса. Петрович и вышедший к нему Николай выкурили по сигаретке, обстоятельно обсуждая пропажу кирпичей. Петрович сначала отпирался, но когда Николай заявил, что скоро станет хозяином усадьбы, и все достанется ему, Петрович заговорил по-другому. Хозяин есть хозяин, это он понимал. Договорились, что больше он отсюда ничего брать не будет, если только сам Николай не позволит.

– Я же сразу понял, что это не супружница Игоря. А то «я хозяйка», «я хозяйка»…

– Женюсь на ней – будет хозяйка.

– И Степка мой туда же…

– Молод еще твой Степка. Ты что, не видишь, мы тут все не против поджениться, – Николай щелчком отбросил окурок.

– Нехай она сама решает, а я своему сыну не враг, хочет – пусть женится.

– Она же старше Степки…

– Пустое… Поживет сколь захочет, а развестись всегда можно, теперь времена такие…Так ведь, Степка?

Степан только кивнул, он, не мешая отцу обсуждать его судьбу, безучастно стоял рядом. Собираясь зайти в дом и отряхивая снег с валенок, Петрович вдруг спросил у Николая:

– А шо она там делает?

– Где? Кто? – удивился Коля.

– Так Вика эта, или как там ее звать, – за дом побежала. Нараспашку, без шапки…Шо она там делает?

– Проверим…

Николай тут же шагнул с крыльца, Петрович и Степан пошли следом. Сначала они ничего не увидела – снег и только…

– Шо, и тут рухнуло с крыши? – спросил Петрович. – Эх, Николай, говорю тебе, чистить надо, а то обломит шифер по краям…

Тогда только Николай обратил внимание на свежую кучу снега под окнами. Подошли ближе, увидели выглядывающий из-под снега башмак. Тронули его ногой – тот слабо шевельнулся. Тогда они принялись откапывать Матильду. К счастью, она только ушибла колено и локоть, больше никаких повреждений не было. Мужики быстро разобрались, что к шнуру с колокольчиком была привязана небольшая планка. Потянув за шнур, Матильда потянула и эту дощечку, а та сдвинула, стронула с места снежный пласт, и свисающий снежный козырек рухнул.

– Так можно и убить человека.

Матильда была в шоке, Николай грубовато посочувствовал:

– Чего ты так испугалась? Все прошло, все в порядке… – приговаривал он, отряхивая ее.

Едва они успели немного отойти, как позади рухнул остававшийся на крыше снег.

– Ё-мое! – перекрестился Петрович, – счас бы и нас накрыло…

– Да… Счастливая твоя звезда, Матильда… Так бы засыпало, до весны бы не нашли.

Вошли в дом, все собрались в гостиной. Николай положил на стол всю конструкцию – бубенчик, шнур, планку.

– Чья работа, мужики?

И Сергей, и Саша молчали.

– Эт шо, бабу прибить хотели? – спросил Петрович.

– Нет, не меня, это ловушка для Сергея: колокольчик в его окно стучал, а я случайно заглянула к нему.

– Ясно, бабу не поделили, – легко сделал вывод Петрович.

– Фигня какая-то, попугать, что ли, хотели?

– Да это уж как сложилось бы, ведь могло и до смерти зашибить. Мужик бы вылез, конечно, а Матильда вон еле ворочалась.

– Не ожидала я от вас… Какая-то злая шутка…