Три месяца, две недели и один день (СИ)

Я всё чувствую, и я не думаю, что выспалась, но публичные персоны не капризничают, не забивают на выполнение взятых на себя обязательств и не бросают начатое на полпути, потому что это чревато подрывом репутации и снижением уровня доверия. Я знаю, я не звезда мирового масштаба, и, прочитай Дерек мои мысли, наверняка придя в ужас от них, он бы, скорее всего, не преминул заметить, что я лишь рядовая черлидерша, возомнившая о себе слишком много, но как же мне нужен перерыв. Хотя бы минут пять. Чтобы просто сделать глоток воды и чуть-чуть посидеть. Как же я вымотана, малыш. Если бы хоть кто-то знал… Боже, Лив, что ты такое несёшь? Какой ещё малыш? Да, усталость может творить странные вещи с головой, но приди в себя. Ты ведь не создана для этого, так? Наглядно всё всем продемонстрировав, пути назад не найти. Только полная дура может думать иначе. Просто прекрати горбиться, выпрямись, встань ровно и положи наконец ладонь туда, куда попросили. Скорее всего, он снова пошевелится, ну и пусть.

— Да, конечно. Без проблем. Вот так? Или, может быть, выше?

— Нет, так в самый раз. Идеально. А теперь замрите и не шевелитесь, но смотрите прямо в камеру.

— Вообще-то эта съемка длится уже два часа, — я едва сосредотачиваюсь и почти отключаюсь от отчётливых и таких очевидных шевелений в животе, которые ни за что не принять за жизнедеятельность пищеварительной системы, особенно учитывая то, что я пропустила обед. Но о своём присутствии напоминает Дерек, и моя концентрация тут же улетучивается. Но, что странно и не поддаётся разумному объяснению, я вовсе не зла. Скорее благодарна, что он рядом. При всём том, что продолжает твориться между нами, каким-то образом ему всегда удаётся найти правильные и добрые слова, чего бы это ни касалось. А я ведь вряд ли их заслуживаю. Того, чтобы он привёз меня сюда и с тех пор так и не уехал, и его увесисто прозвучавшей фразы.

Иногда я думаю, что он ненавидит меня. А потом, что никогда не сможет отпустить. А ещё через минуту, что в нём настолько тесно переплелись любовь и презрение, что он уже и сам не знает, что в нём превалирует и в конечном итоге одержит незыблемый верх. Но всё это чушь, и пусть я совсем перестала понимать когда-то своего самого близкого человека, он более меня не любит. Что бы не изрекали его уста под влиянием спутавшегося сознания, и что бы он не считал, что чувствует, мои решения непростительны. Я сомневаюсь, что раскаиваюсь и жалею, но всё отлично и доподлинно осознаю. Этот человек для меня потерян. Он уже фактически в объятьях другой. Просто пока не представляет себе её черты и в принципе то, что это реально и осуществимо… Вступить в брак снова. Но так всё и всегда и заканчивается. Повторной женитьбой для обоих сторон, как бы плохо всё не закончилось при первой попытке, и как бы дружно наедине с самим собой вы не зарекались входить в эту реку ещё хотя бы раз. Если же развод вдруг неприемлем, нежелателен или по каким-то другим причинам всё откладывается и откладывается, при наличии ребёнка он может выйти на первый план, и с ним вы по отдельности станете проводить гораздо больше времени, чем друг с другом. Взять хотя бы моего отца. Сколько я себя помню, он находился либо на работе, причём часто беря меня с собой, либо опять-таки уделял внимание мне, но уже вне арены, дома или при совместном досуге. Не знаю, зачем они с мамой вообще поженились. Точнее я понимаю, что с её слов он посчитал себя обязанным, а она, подозреваю, думала точно также, даже если больше в шутку, чем всерьёз, и потому не сказала «нет». Но зачем сохранять всё теперь, когда, давно повзрослев, я не так уж и сильно нуждаюсь в том, чтобы они оставались семьей, а отец стал ещё даже больше погружённым в работу и тренерство, чем прежде? Надо быть реалистами.

— Уверяю, мы скоро закончим, мистер Картер.

— Я уже это слышал, но воз и ныне там. Давайте ненадолго прервёмся. Она всё сделает, только чуть позже.

Покорившись, будто у него был какой-то иной выбор под ожесточенным и свирепым взором, фотограф устанавливает камеру на штатив, но не отходит от него далеко, начиная, вероятно, просматривать уже имеющиеся снимки. Босой, визуально напряжённый и излучаемый мрачную ауру, Дерек подходит ко мне по кромке пляжа у самой воды:

— Ну ты как? — и его взгляд, направленный на меня, снова такой небезразличный, внимательный и словно ранимый, будто он, и правда, озабочен не столько ребёнком, сколько мной и моим состоянием, но это просто затянувшийся процесс самоопределения. После вчерашнего, когда отец не допустил его на площадку, Картер никак не может переживать обо мне, даже если накануне имел неосторожность сказать что-то большее, чем обычно. Я попала в больницу, он был далеко и перенервничал, думал, что потеряет своего ребёнка, и все эти рассуждения о ценности и деньгах… Это просто отголоски того ещё не полностью отпустившего его эмоционального состояния.