Три метра над небом. Я тебя хочу

– Нет, – он гордо улыбается, довольный своим выбором. – Я… ну… в общем, по правде говоря, она уже давно туда ходит.

– А, вот в чем дело…

Возвращаюсь в ванную и закрываю за собой дверь. Невероятно. Нет ничего хуже, чем ходить в спортзал со своей собственной девушкой. Вот ты лежишь под штангой и посматриваешь, кто там к ней подошел, что ей говорят, какой-нибудь лох начнет показывать ей, как надо правильно делать движение… и что там она делает, и как она отвечает… Ужас. Я часто таких вижу. После каждого снаряда – поцелуй. А в конце тренировки – один и тот же вопрос: «Что будем делать вечером?».

Потому что, если вы пара, у вас уже все расписано. Это же ясно, а иначе какая же вы пара? Во дают… А вот если ты «одиночка», тогда «Roman Sport»-это то, что надо. Мускулы сами собой работают за двоих, они должны показать себя в лучшем виде. Тренажеры и штанги только делают вид, что работают; на самом деле они молча наблюдают, как у них на глазах заводятся вполне предсказуемые знакомства. Да-да, потому что, сойдя с очередного тренажера, ребята и девушки оценивающе смотрят друг на друга, обмениваются улыбками и начинают говорить ни о чем. Чем занимаешься, где был вчера, куда сегодня можно сходить, какие планы на вечер, что завтра делаешь, сколько денег у тебя есть; короче, стоит ли заводить с тобой роман.

Включаю душ и встаю под холодную струю. Упираюсь руками в стенку и давлю на нее изо всех сил. Мышцы на плечах напрягаются, вода стала теплее. Откидываю голову назад, рот полуоткрыт… И тут вода меняет направление. Бурный поток несется в глаза, извиваясь и скатываясь с носа и попадает в рот, – на зубы и язык Я выплевываю ее, делаю вдох Мой брат. Мой брат ходит в «Roman Sport Center». Мой брат со своей новой «Ауди 4». Мой брат со своей женщиной. Мой брат ходит вместе с ней в спортзал, и, обмениваясь шуточками, они решают, чем займутся вечером. Теперь все ясно. Он – как отец, вылитый его портрет. Чем старше он становится, тем точнее становится копия. Я же, как и прежде, маячу бледной тенью в углу. Хотел бы я знать, кто это стибрил проявитель, когда пришла моя очередь проявляться. Выхожу из душа. Накидываю халат, вытираю волосы полотенцем: тем самым, синим. Сильно вытираю волосы: они совсем короткие и быстро высыхают. Оставляю полотенце на голове и иду в комнату. Паоло замечает меня.

– Поразительно, как ты похож на маму. Позвони ей, она будет счастлива.

– Ладно, попозже, – сегодня у меня нет настроения дарить кому бы то ни было счастье.

6

Из коридора доносится бряцание ключей, открывающих замок в двери. Раффаэлла оборачивается.

– А! Вот и Клаудио!

Дверь медленно открывается. Но нет, на пороге появляется Баби. Во всей своей новой красе.

Раффаэлла бежит ей навстречу.

– Что ты сделала?

– В смысле?

– Во-первых, ты поздно пришла, а во-вторых – постриглась!

– О Боже, мама, ты меня напугала! Я Бог знает что подумала! Да, я сегодня утром подстриглась. Идет мне? Артур, который меня стриг, сказал, что так я выгляжу гораздо старше.

– Да… но мы все так любили твои длинные волосы!

– Мама, ну их ведь всего лишь немного укоротили, – улыбается Баби, – так я и знала, что ты это скажешь. Смотри… – она открывает сумочку «Furla» и вынимает оттуда три фотографии. – Вот, я специально сделала пробы. Ну и как? Разве так не лучше?

Раффаэлла смотрит на фотографии. Потом улыбается, довольная дочкой, ее новой прической и всем остальным, что есть на этих фото. Но ей не хочется выглядеть побежденной. Она хочет, чтобы с ней считались. Особенно в таких важных делах.

– Да, так тебе хорошо. Но первый вариант мне кажется лучше… вот этот, с длинными волосами.

– Ну ладно тебе, не усложняй! Скоро они снова вырастут. Я даже пришла сегодня пораньше, ведь мы идем к Манджили, не так ли?

– Нет, я перенесла это на следующую неделю.

– Ну мама, что ж ты меня не предупредила! А я-то спешила, потому что мы должны были ехать к нему… Трудно было позвонить, что ли?

– Я никогда не звоню по пустякам.

– Знаю, но я столько вещей отменила из-за этого!

Баби вздыхает и ставит руки на пояс. Когда она теряет терпение, она становится похожей на маленькую девочку. Не хватало только еще ножкой топнуть.

– Баби, да ладно тебе, к Манджили мы поедем на следующей неделе.

– Но не позже! Я хочу быть уверена в этом Манджили, мы его никогда не пробовали. И его никто не знает.

– Да он даже для Ватикана организовывает ужины.

– Я знаю, но они там, в Ватикане, вообще никуда не выходят, им все равно, что есть! Откуда им знать – вкусно или нет их кормят в монастырях!

– Баби, ну что ты говоришь! Вот увидишь: все будет хорошо, – Раффаэлла пытается ее успокоить. – Это же просто ужин…

– Да, но это же мой ужин и для меня он важен! И мне недостаточно того, что это не последний ужин перед концом света, я хочу, чтобы он был необыкновенным!

Говоря это, Баби уходит в свою комнату, громко захлопнув за собой дверь. Раффаэлла пожимает плечами. Конечно, в такой ситуации нервы взвинчены. Именно в этот момент дверь открывается и входит Клаудио.

– Я пришел, солнышко!

– Наконец-то. Где ты пропадал?

Клаудио поспешно целует ее в губы.