Три мгновения

- Это «Поцелуй», - закончил все такой же бледный министр магии.

Дамблдор спокойно поднялся с места, но слизеринец перегородил ему путь.

- С чего вы вообще все это взяли, господин министр? - спросил Малфой, слегка растягивая слова. Если бы его сейчас слышал Гарри, он понял бы, что Драко очень волнуется, но Гарри крепко спал в теплой кровати, а стороннему наблюдателю было неизвестно, что слизеринец всегда говорил таким голосом, когда пытался скрыть свои эмоции.

- Министерство зафиксировало ужаснейший ритуал черной магии, - пробормотал Фадж.

- А исходя из чего был сделан вывод, что в этом замешан профессор Дамблдор? - продолжал Драко, не обращая внимания на попытки директора остановить его, и только слегка дернув волшебную палочку и прошептав одно-единственное слово. Он очень хотел, поэтому должно было сработать.

- Но совершить ритуал могли двое поистине великих волшебников, - продолжал Фадж, - один из которых в ту ночь сбежал из Нурменгарда, а второй...

- Вторым был я, - раздельно произнес Малфой, бесстрашно глядя в глаза министру. Как часто в своей жизни Драко лгал, но никогда - для таких целей.

- Но позвольте, мистер...

- Малфой.

- ... мистер Малфой, вы же еще мальчик, - возразил Фадж.

«А вы - марионетка».

Драко надменно улыбнулся и, незаметно вытянув волшебную палочку, почти беззвучно произнес: «Конфундус!»

И министр магии сказал:

- Да, это действительно могли быть вы, благодаря древней магии вашего рода. Тогда «Поцелуй» дементора ожидает вас.

- Да, я знаю, - спокойно ответил Драко. - Но я прошу вас об одолжении: подарите мне один день, и по прошествии его я буду к вашим услугам, и сам явлюсь в Азкабан.

Фадж некоторое время смотрел на него, а потом, словно сжалившись, сказал:

- Хорошо. Дайте Непреложный Обет.

Драко кивнул и сделал все, что от него требовали.

Дамблдор встряхнул головой как только министр магии скрылся за дверью. Империуса, наложенного Драко на могущественного волшебника, хватило лишь на минуту, но Малфою оказалось достаточно и ее.

- Простите, профессор, - прошептал истинный слизеринец и скрылся за дверью.

* * *

Драко быстро шел по коридорам замка, словно боясь передумать. А передумывать уже было поздно - только что, в кабинете Дамблдора, он подписал себе смертный приговор.

Директор не верит в то, что Малфой сможет победить Волдеморта? Драко невесело усмехнулся. Ну конечно, и сейчас Дамблдор считает, что именно его Золотой Мальчик на это способен. Но ему не приходит в голову, что у Поттера просто не хватит моральных сил на это, хотя будет достаточно магических? Директор знает Гарри и в половину не так хорошо, как изучил своего любимого Драко. Мальчик настолько гриффиндорец, что ему противна самая мысль об убийстве, даже если его непримиримый враг - такой злодей, как Волдеморт; Гарри намного легче было бы принести себя в жертву, чем лишить жизни кого-то - жизни, которой он не давал. А если под давлением обстоятельств и собственного отчаянного желания защитить магический мир он все же стал бы убийцей - его чистая душа раскололась бы. Драко не хотел этого допустить.

И, похоже, профессор просто не знает о втором пророчестве Трелони, которое услышал вернувшийся и в ту ночь еще служивший Темному Лорду Снейп.

«Значит, и Волдеморт об этом знает, - подумал Драко, - но не считает, наверное, что его противником могу стать я».

«А как же тогда пророчество о Гарри?» - спросил бы Дамблдор.

Драко мысленно повторил давно знакомые слова:

«Грядет то, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... И Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могущественен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

Да, оно о Поттере, а никак не о Драко. Но ведь Гарри погиб от руки Волдеморта, когда тот в обличье профессора Эними протянул ему яд. Пророчество исполнилось, но ведь есть же еще одно, данное Малфою.

Драко спустился в подземелья и тихо вошел в свою спальню. Гарри все так же спал в его кровати, свесив руку вниз. Темные волосы упали на лоб, губы приоткрылись, делая своего обладателя еще более милым и привлекательным.