Три минуты до катастрофы. Поединок

Когда всё существо полковника, все мысли сосредоточились и, казалось, упёрлись только в два слова: «Что делать?», когда только он обязан был найти решение этого проклятого вопроса, оно пришло само по себе.

В какое-то мгновение его переполнила радость и чувство гордости за своих людей. Он не мог скрыть улыбку. Это была чистая, отцовская, наивная радость.

Ещё несколько минут назад полковник не имел права послать своих подчинённых на это задание. А сейчас имеет.

От него требуется только одно: разрешение. Разрешить — и он избавится от этого назойливого вопроса: «Что делать?» Они стоят и ждут. Он должен позволить идти в эту яму, откуда можно и не вернуться. Должен разрешить этим троим, молодым и сильным, и их солдатам, ещё более молодым, рисковать жизнью в мирное время.

А если не разрешить, никто не погибнет. Так он и должен сделать. Ведь вот в руках акт, его подписало много людей, другого выхода нет.

А заводы, дома, имущество мирного населения?

Нет, не легче стало полковнику от предложения офицеров.

Он молча сидел и злился на свою нерешительность.

В его собственной жизни не раз бывали трудные минуты, но как будто он всегда знал, что делать. Он быстро принимал решения, и, хотя они тоже были связаны с риском, сразу легче становилось их выполнять.

Впервые смелый, как ему тогда казалось, шаг он сделал в шестнадцать лет, в момент поступления в военное училище.

Оно находилось далеко за городом, и всех поступающих разместили в казармах. После экзаменов он нашёл себя в списке непринятых.

— Почему? — спросил он. — Ведь экзамен сдан хорошо.

— Не хватило двух сантиметров в росте.

Но разве он виноват?

Когда непринятым предложили забрать документы и строиться для отправки в город, Миша Диасамидзе спрятался. Потом построили колонну молодых курсантов и направили в баню. Последним решительно шагал Миша. Из бани он вышел первым и первым получил обмундирование. Кому-то не хватило комплекта. Старшина сделал строгое замечание кладовщику за просчёт, и всё уладилось.

На первом же занятии во время переклички преподаватель не назвал фамилии Диасамидзе. Миша встал и бодро заявил об этом. Не в меру ретивый старшина дал авторитетную справку, что Диасамидзе состоит именно в этой группе, и в журнале появилась его фамилия. Механически она перешла и в другие списки.

И всё же почти через месяц Мишу разоблачили. Никто не мог понять, как он попал в число курсантов. После бурного заседания и взаимных упреков в потере бдительности начальник училища спросил:

— А всё же, как он показал себя?

— Знания отличные, дисциплина образцовая, — ответил начальник курса.

— По бегу и прыжкам в высоту занял первое место, — добавил физрук.

И люди смягчились, заулыбались.

— Будем считать, что два сантиметра в росте возмещаются его настойчивостью, — заключил начальник училища.

Так началась его военная жизнь, к которой он стремился буквально с детских лет.

Впервые военные способности молодого командира проявились во время боёв у озера Хасан. И здесь было ясно, что делать: занять высоту 588,3 и держать её до прихода подкрепления. Такой приказ получил командир учебного батальона комсомолец Михаил Диасамидзе.

Японцы не успели укрепиться и не ожидали удара: в этом районе, кроме учебного батальона, войск не было. Высоту взяли. А вот удержать её обычными средствами при малых силах, когда самураи стянули сюда много войск, не представлялось возможным.

С полночи и до рассвета японцы обрабатывали высоту артиллерийским и миномётным огнём. Они вспахали каждый метр её вершины. Ничто живое уцелеть там не могло.

Рано утром самураи пошли в атаку, хорошо зная, что серьёзного сопротивления не встретят. Но у самой вершины на их цепи обрушился шквальный огонь.

Откуда же он взялся? Как уцелели солдаты Диасамидзе? Очень просто. Он понял, что на высоте потеряет свой батальон под артиллерийским и минометным огнём. Блестяще организовав разведку, он увел бойцов вниз, и японцы били по пустому месту. А к моменту атаки советские воины, невредимые и отдохнувшие, уже сидели в окопах.

В двадцать семь лет коммунист Михаил Степанович Диасамидзе стал командиром полка.

На серой бумаге фронтовой листовки тяжелого сорок второго года можно прочитать простые слова, полные величия и силы:

«Подвиг, совершенный полком Диасамидзе, выходит из рамок обычных представлений о человеческой выносливости, выдержке и воинском мастерстве.

В течение пяти суток через каждые четыре часа враг штурмовал позиции полка… Немцы сбросили восемь тысяч бомб…»

Полк выстоял.

Крупнейшие поэты страны воспевали мужество и благородство героев, воспитанных Россией.

Николай Семенович Тихонов в газете «Известия» писал:

«Окидывая мысленным взором происходящее, мы слышим голоса славы, сливающиеся в дружный хор победы. Пространства, имевшие самые разные судьбы в прошлом, объединены сейчас одной судьбой. Народы, разобщенные вековыми несправедливостями, соединились под одним знаменем в общей борьбе.