Три минуты до судного дня

На этот раз скандала, к счастью, не случилось. Когда мы постучали в дверь, оказалось, что в трейлере никого нет. Мы долго ездили по району, и все местные уже знали, что по их душу приехали какие-то незнакомцы. Один человек вышел к нам и спросил, чем он может помочь. Мы сказали, что ищем Рода Рамси.

– Это дом его матери, – ответил он. – Дом Рода немного дальше.

Мы с Элом так походили на полицейских, что наш собеседник даже не спросил, зачем мы приехали. Он любезно сообщил нам адрес и мотнул головой в ту сторону, куда нам следовало направиться.

Оказалось, что до нужного дома всего каких-то две минуты езды – он стоял среди небольших типовых зданий, построенных в начале шестидесятых. Прошло уже двадцать пять лет, и было очевидно, что эти дома знавали и лучшие дни. Когда я припарковался и заблокировал дверцу, в окне мелькнула какая-то тень. Если меня не подвело зрение, это был силуэт полностью обнаженного мужчины.

– Он что, голый? – спросил я, но Эл уже стоял перед дверью, ровно там, где никто стоять не хочет. В Бюро мы называем двери «воронками смерти». Напротив них ты так уязвим, что попасть в тебя сможет даже хлипкий очкарик с астигматизмом.

Сквозь открытые окна мы слышали в доме движение – открывались и закрывались шкафчики, шаркали чьи-то шаги, – но никто не открывал. Ожидание выводило меня из себя.

– Интересно, что там происходит, – сказал Эл.

К тому моменту мне уже было настолько интересно, что там происходит, что я откинул правую полу пиджака, чтобы достать «зиг-зауэр» P-226. Девяносто процентов перестрелок происходит на дистанции менее семи ярдов – многие гостиные и то шире. Чем раньше ты сумеешь выхватить пистолет, тем быстрее все закончится, поэтому я завел руку за бедро.

Эл тоже занервничал, но тут зашуршала цепочка и дверь отворилась. На пороге возник неуклюжий Род Рамси: два метра ростом, около 90 кг весом. Он был полностью одет – в джинсы и клетчатую рубашку без рукавов.

– Чем могу помочь? – спросил Род с легким бостонским акцентом.

Вместо ответа мы показали свои удостоверения – INSCOM и ФБР. Если он и встревожился, ему прекрасно удалось это скрыть. Род внимательно изучил оба удостоверения, но на моем его взгляд задержался чуть дольше. Я счел это поводом разбить лед.

– Вы Род Рамси? – Вопрос звучит глупо, но я лично знаком с агентами, которые через полчаса допроса выясняли, что говорят не с тем человеком.

Род кивнул.

– Вы не возражаете, если мы зайдем поговорить?

Тут я заметил в нем первый намек на волнение. Он поднял руку и коснулся шеи. Это наследие шестидесяти с лишним миллионов лет человеческой эволюции. В древности, когда главной угрозой для наших человекообразных предков были крупные кошачьи, они научились прикрывать горло при первых признаках опасности.

– В чем дело? – спросил Род и продемонстрировал еще один признак волнения: его кадык приподнялся.

– Не стоит переживать, – улыбнувшись, заверил его я, – мы пришли поговорить не о вас. Нам просто нужно расспросить вас о восьмой пехотной дивизии.

Я осторожно подбирал слова, потому что он вполне мог послать нас куда подальше, и мы остались бы ни с чем. Можно готовиться к беседе целыми днями, а затем запороть все за пару минут, если собеседник мгновенно занимает оборонительную позицию.

К счастью, Род заглотил наживку.

– Конечно, проходите, – с облегчением сказал он.

Когда мы вошли, мои глаза не сразу привыкли к темноте.

Чтобы удостовериться, что Род не считает меня одним из тех агентов, которые мелькают на телевидении, я улыбнулся ему, пока Эл раскладывал бумаги.

– Это вы ходили по комнате, когда мы приехали? – спросил я.

– Ага, – усмехнулся он. – Я только проснулся. Не успел одеться.

– Я просто хотел убедиться, что мне не почудилось и что в окне были именно вы, – объяснил я, пытаясь проверить, нет ли в доме еще кого-нибудь.

– Да, это был я. Простите, я забыл, что окна открыты.

Ребята из военной разведки учатся проводить допросы в одном месте и действуют по одной инструкции. Их техника разобрана по косточкам – они действуют как по учебнику, не отступая от него ни на шаг, – но это не мой стиль. Эти ребята – настоящие спецы, тут сомнений нет, но их допросы похожи на марш-броски от А до Я. Они редко отрываются от своих блокнотов и записных книжек, чтобы изучить невербальные реакции людей, которые с ними разговаривают – или просто молчат.