Три минуты с реальностью

– Вы уверены, что хотите все это знать?

– Да. Прошу вас. Я хочу знать все.

Он вздохнул и продолжил:

– Одна из сокамерниц Луизы Эчевери по имени Аиде Хибайдо после рождения ребенка заботилась о ней в течение тех нескольких часов, которые предшествовали ее «уничто-жению». Потом Луизу увели. Во время родов с нее хоть и не сняли наручники, зато отказались от темной повязки на глазах, которая помешала бы ей видеть лица акушерки, врача и других военных, присутствовавших при родах. Она знала, что это равносильно смертному приговору и она уже не покинет лагерь живой.

Самые разные мысли беспорядочно кружились в голове у Джульетты. Ей стоило большого труда представить себе то, о чем рассказывал адвокат. Наручники. Повязка на глазах.

– Аиде Хибайдо выжила. В тысяча девятьсот восьмидесятом году она вышла из лагеря. Если бы не ее упорные розыски, Джулиана Эчевери, он же Дамиан Альсина, никогда бы не нашли. Первым делом она поехала в Корриентес и отправилась по адресу, оставленному ей Луизой. Аиде Хибайдо нашла там старую, полусумасшедшую женщину, чей муж, оба брата, сыновья и дочь «исчезли» во время диктатуры. Мать Луизы. Всю ее семью истребили. Мужа убили еще во время бунта рабочих табачной отрасли в конце шестидесятых: он был одним из организаторов забастовки. Сыновья, тоже члены профсоюза, в начале семидесятых были похищены неизвестными – их так никогда и не нашли. Когда они пропали, Луиза улетела в Буэнос-Айрес и снова появилась у матери на несколько дней уже после путча семьдесят шестого года. Потом исчезла и она. Старуха дала Аиде несколько фотографий Луизы, ее братьев и своего мужа – фотографии, спрятанные Луизой у нее в доме в ее последний приезд.

– Когда это происходило? – спросила Джульетта.

– Социальные беспорядки, предшествовавшие диктатуре, начались еще в шестидесятых. Видите ли, северо-восточная часть провинции Корриентес – все еще забытая Богом область. Там нет никакого понятия о правах человека, там настоящий ад – бедность, произвол властей, постоянное насилие с их стороны по отношению ко всем и каждому, кто хоть в малейшей степени стремится изменить ужасные обстоятельства своей жизни. Жители провинции – бесправные рабы на своей же земле. Впрочем, такова ситуация во многих латиноамериканских странах.

– Скажите, как же этой женщине удалось в конце концов все-таки отыскать Дамиана, если не существовало никаких документов, все следы были уничтожены?

– Документы были. Просто сфальсифицированные. Но ведь даже в фальшивых документах можно обнаружить след.

Военная диктатура в Аргентине была бюрократизирована почти в той же степени, что и фанатична. После ее падения довольно скоро выяснилось, какие врачи сотрудничали с властями и выдавали поддельные документы. И значит, круг поисков теперь ограничивался детьми, чьи свидетельства о рождении подписаны врачами, работавшими в пыточных лагерях. Хотя таких было, конечно, довольно много. На то, чтобы отыскать их всех, понадобились бы годы. Сейчас в рассмотрении находятся около шестисот подобных дел. Лишь несколько десятков таких детей найдены. Требуется ведь очень кропотливая работа по изучению всех, даже самых незначительных обстоятельств. При этом приходится соблюдать строжайшую тайну – так как «родители», разумеется, пойдут на все, чтобы подобным поискам помешать.

– Но Аиде нашла его?

– Да. В один прекрасный день в феврале девяносто второго года она ждала его перед школой с фотографиями Луизы и ее братьев. Без всякой подготовки она поставила его перед фактом: рассказала, что он вовсе не Дамиан Альсина, а Джулиан Эчевери, показала фотографию его настоящей матери и обоих дядьев.

Джульетта была ошарашена.

– Ни с того ни с сего? Без всякой подготовки?

Канненберг пожал плечами.

– Да. Это кажется немыслимым. Но как тут подготовишь? Шок неминуем в любом случае, так ведь?

– И как он повел себя?

– Молча ушел. На следующий день она пришла опять. Так продолжалось несколько дней. Он не хотел с ней разговаривать. Через неделю он сказал ей, что плевать хотел на ее измышления. Она дала ему номер телефона и попросила звонить, если у него появятся вопросы. Через четыре месяца он ее разыскал. Конечно, он так и не смог успокоиться. Он узнал, что случилось с его матерью в лагере ЭСМА и что его приемный отец, Фернандо Альсина, по-видимому, поддерживал достаточно тесный контакт с военными из пыточных лагерей – раз таким образом раздобыл себе ребенка.

Он сделал глоток и посмотрел на Джульетту. Она отвела глаза. Сердце колотилось как бешеное. Какой ужас!

– Карьерное восхождение Фернандо Альсины началось еще во времена диктатуры, но он постарался своевременно уничтожить следы своих сомнительных связей с убийцами в погонах. И быстрый карьерный рост продолжался в последующие годы: как при правительстве Альфонсина 179, так и при Менеме. Единственным следом, который он не мог замести, оставался Дамиан.

– Что вы имеете в виду? – растерянно спросила Джульетта.