Три минуты с реальностью

С Дамианом она познакомилась 24 сентября. Был пасмурный дождливый день. Но по большому счету разве не все дни в Берлине пасмурные и дождливые? По крайней мере в воспоминаниях. Неделя оказалась очень тяжелой. В театре непрерывно шли репетиции. «Щелкунчик» и «Вердиана». Она держалась стойко, но после каждого выхода присаживалась в углу, чтобы отдохнуть и привести в порядок ноги: отрезать клейкую полоску пластыря, приклеить ее, залатать пуанты или заново перевязать ленты. При взгляде на балерин у постороннего человека вполне могло бы сложиться впечатление, что балетная труппа состоит преимущественно из белошвеек. В ту пятницу все выбились из сил, но программу нужно было пройти до конца. После обычной тренировки с десяти до половины двенадцатого начался прогон второго действия «Вердианы». В половине первого – «Щелкунчик»: снежинки и Снежная королева, а в половине второго – вальс цветов. В половине третьего – «танец флейт», и после него, наконец, перерыв, потому что с половины четвертого репетировали Дроссельмайер, Мари и принц, а потом Дроссельмайер и герцогиня. Наутро должен был состояться спектакль, в котором Джульетта, как обычно, не примет участия, если только во время репетиции сразу несколько балерин не растянут вдруг связки, что представляется весьма маловероятным.

В четыре она вышла из здания и отправилась к дворикам Хакеше Хофе 14. Она и теперь еще хорошо помнит свое настроение в тот день. Она была совершенно измотана, но ощущала и некоторую эйфорию. Опытные балерины во время репетиции подбадривали ее взглядами. Несколько раз сверху смотрела директриса, а после репетиции с одобрением ей подмигнула. Подобные знаки внимания льют бальзам на душу. Коллектив пока не проявлял к ней враждебности. Семь солисток и четыре первых солистки, не говоря уже о приме-балерине, живут совсем в другом мире. Джульетте нечего их опасаться, потому что и им, в свою очередь, нечего опасаться ее. Пройдут годы, прежде чем она, может быть, сумеет достичь их уровня. Но для членов кордебалета стажерка представляет определенную опасность, особенно если она талантлива.

Джульетта была талантлива, но неудачи последних месяцев что-то в ней надломили. Отличная техника всегда считалась ее сильной и одновременно слабой стороной. Чем неувереннее она себя ощущала, тем больше пускала все на самотек, рассчитывая на доведенную до автоматизма технику. Ее танец был холоден. Она ничем не выделялась, когда вместе с тридцатью другими стояла у станка и выполняла упражнения. Она прошла семнадцать просмотров, но только один раз ее пригласили в середину зала. В остальных случаях сразу же после упражнений у станка отправляли домой. И теперь, несмотря на очевидный успех – в конце концов, ее взяли на стажировку не куда-нибудь, а в Государственный оперный театр, – ее уверенность в себе основательно подорвана. Она танцует без воодушевления. Танцует технично и точно, но без особого чувства, даже с некоторой опаской. Именно в таком состоянии на выручку приходит доведенная до автоматизма техника, и Джульетта благодарила Бога за то, что училась в непревзойденной по преподаванию балетной техники Государственной балетной школе, которую теперь критикуют все, кому не лень. Бывшая элитная балетная школа ГДР. Одна из самых распространенных претензий, высказываемых в последнее время в ее адрес, состоит в том, что она-де выпускает балетные автоматы. Джульетта до сих пор помнит, как расстраивалась мать, когда в десять лет она приняла решение учиться именно в этой школе. Подслушанный ею разговор родителей по этому поводу явно не предназначался для ее ушей, хотя через приоткрытую дверь все было слышно.

– Они превратят твою дочь в машину для танцев, – сказала мать и добавила: – Держу пари, в первый же год они начинают колоть девочек гормонами.

– Что за чушь, – возразил отец. Хотя на самом деле ему тоже было не по себе при мысли, что обожаемая дочурка пойдет в балетную школу бывшей Восточной Германии – страны, ненавидимой им больше всего на свете. Балет ведь тот же большой спорт, а жизнь большого спорта в ГДР хорошо известна. Классический танец, разумеется, преподавался там по русской методике. Школа Вагановой. Анита раздобыла учебник и прочла его от корки до корки. Потом возразила Маркусу:

– Только послушай. «Упражнения требуют такой же борьбы со своим организмом, как и преодоление болезни». Понимаешь, что это значит? Они обращаются со здоровым организмом как с больным.

Вопрос некоторое время оставался открытым.

– Ты погубишь себя, изуродуешь свое тело, – как-то сказала мать. Джульетте исполнилось семнадцать, и конец обучения был не за горами.

– Ерунда. Сходи в дискотеку, где дым стоит коромыслом, или на футбольную площадку. Спорт в десять раз опаснее танца.

– Посмотри на свои ступни! Это же вредно.