Три минуты с реальностью

Она не стала ничего покупать, просто села на скамейку и принялась разглядывать отца, все еще беседовавшего со служащими авиакомпании. Вот он что-то подписал и получил наконец посадочные талоны. Потом повернулся и помахал ей рукой, довольно улыбаясь.

— Господи, да они тут бюрократы похлеще нас! — сказал он, подходя. — Погоди-ка минутку.

Он протянул ей билеты, дипломат и исчез. Джульетта снова села. Когда вылет? Открыла один из конвертов с документами. Вытащила билеты. На отдельном листочке был обозначен маршрут: Буэнос-Айрес — Рио-де-Жанейро — Париж — Берлин. Он переоформил ее билеты на «Эр Франс». «Париж, — подумала она. — Словно название далекой звезды». Внимательно рассмотрела посадочный талон. Баттин, М., М-р, 8В. Значит, она открыла его конверт. За талоном лежал еще один листок. Она посмотрела на обороте — какая-то записка. Телефонный номер компании «Эр Франс» в Буэнос-Айресе. И еще что-то, она не могла расшифровать. Название улицы или нечто подобное. Но почему эта бумажка что-то ей напоминает? Джульетта пригляделась повнимательнее, и ей вдруг показалось, что почва уходит у нее из-под ног. Какая-то горечь на языке. Эта записка… Джульетта бросила взгляд в направлении туалетов, но отец еще не вышел. Под мышками у нее выступил пот и теперь струился по телу. Она снова посмотрела в сторону туалетов, убедилась, что его пока не видно, и быстро подняла записку, чтобы посмотреть на свет. Ясные водяные знаки. Большие изящные буквы МДА. Мария Долорес Альсина. Ее отец встречался с госпожой Альсина!

Она растерянно сложила документы обратно в конверт, выпрямилась, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Только ничего не предпринимать! Не сразу. Она заставляла себя ни о чем не думать, хотя в голове непрерывным потоком кружились мысли. «Спокойно, — сказала она себе. — Все в порядке». Но знала, что это не так. В горле стоял ком, грудь сдавило, снова схватило живот. Но она не поддавалась. «Дыши!» — приказала себе. Нужно совершить какой-то поступок. Только один, но правильный. И она точно знала, что надо сделать. Но для этого следует полностью владеть собой. Взять себя в руки. Немедленно. Как можно быстрее. Времени хватит. Отец не должен ни о чем догадаться по ее виду. А ведь он достаточно искушен и коварен и вполне способен заметить малейшее изменение в ее поведении. Хватит думать. Нужно действовать.

— Все в порядке? — спросил он, вернувшись.

Она улыбнулась, протянула конверты с документами и встала.

— Пойдем?

— Сколько у нас времени? — справилась она. Он посмотрел на часы.

— Сорок минут.

— Я хочу позвонить. Ты иди.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Приятельнице, Линдсей, — объяснила она. — Хочу с ней попрощаться. Вчера я не застала ее дома. Это недолго.

Он сел на скамейку.

— Хорошо, я подожду.

Она огляделась в поисках телефонной будки.

— Телефоны там, около туалетов, — с готовностью подсказал он. — У тебя деньги остались?

— Да. До скорого.

Телефон она нашла довольно легко. После третьего гудка отозвался Пабло.

— Джульетта, привет, как дела?

— Хорошо. Линдсей дома?

— Она еще спит. Разбудить?

— Да, пожалуйста.

На это у него ушло почти пять минут. Джульетта слушала в трубке, как чирикают птички. Потом закрыла глаза и представила, что сидит у Пабло на кухне, глядя в сад, перед ней шезлонги и странные кусты с огромными листьями.

— Джульетта?

— Привет.

— Ты где?

— В аэропорту.

— Вот как? Я думала, ты улетела еще вчера!

— Нет. Désolée 154. Я все еще здесь, но осталось недолго.

— Я вовсе не это имела в виду. Я рада, что ты позвонила.

— Я хотела сказать… В среду вечером все было так странно.

— Забудь. Тебе лучше?

— Ты нашла кассету? — спросила Джульетта.

— Да.

— И что? Что он танцевал в Берлине? Ты выяснила?

Линдсей, помолчав немногу сказала:

— Песню.

— «Renaceré»?

— Да. «Renaceré». Это действительно ужасно. Бедная Нифес.

— Зачем он это делает?

— Понятия не имею.

Джульетта молчала. Линдсей почувствовала, что подругу гложут какие-то сомнения, и решила ее ободрить:

— Джульетта, думаю, ты все делаешь правильно.

— Линдсей, я хотела спросить тебя еще кое о чем.

— Давай.

— Что такое «ЭСМА»?

Пауза.

— Линдсей, я была там. Сначала на улице Ламбаре. а потом возле этих казарм.

— Mon Dieu, mais… 155

— Почему ты мне не сказала, что знаешь, о чем речь?

— Я? Да я понятия не имела. То, что ты говоришь, для меня новость. Ламбаре — название улицы? Никогда о такой не слышала.

— А «ЭСМА»? Ты ведь знаешь это название, правда?

Пауза.

— Линдсей, не молчи!

— Да. Конечно, знаю, черт побери. Каждый здесь знает что такое «ЭСМА».

— Почему же ты мне ничего не сказала?

Линдсей громко втянула носом воздух.

— Ну?

— Хочешь, чтобы я прочитала тебе лекцию по истории?

— А почему так агрессивно?

— Я не агрессивна. Вот представь себе, к примеру, что я приехала в Берлин, к тебе в гости, мы вместе едем в Польщу и случайно проезжаем мимо таблички, на которой написано «Освенцим», и я спрашиваю тебя: «Джульетта, а что такое „Освенцим“?» Что бы ты обо мне подумала?

— Освенцим? Но… я ничего не понимаю, — растерялась она. — Как это… что…