Три минуты с реальностью

— Указом президента срок действия преступлений военной диктатуры объявлен истекшим: после постановления Менема об общей амнистии у жертв государственного террора не осталось юридических оснований подавать иски против своих мучителей или убийц своих близких родственников. Единственное преступление, которого, видимо, по чьей-то забывчивости не коснулась тогдашняя амнистия, — кража детей. Аиде уговаривала Дамиана пойти на официальное установление своей личности. В тысяча девятьсот девяносто втором году в Буэнос-Айресе под давлением правозащитных организаций открыли специальное учреждение для рассмотрения подобных случаев. Название его, правда, звучит абсурдно: «Национальная комиссия по праву на самоидентификацию». Мать Луизы прилетела бы в Буэнос-Айрес и вместе с Дамианом сдала бы генетические тесты. В больнице «Дюран» есть лаборатория, где проводят такие исследования. Аиде пообещала Дамиану, что все это будет сделано втайне. Комиссия сама начнет уголовное преследование его приемного отца, а он окажется под защитой секретариата по правам человека и будет выступать исключительно в качестве свидетеля. Но Дамиан не захотел.

— Почему?

— Думаю, он просто совершенно не был готов к новой ситуации. Ему было пятнадцать лет. И потом, он боялся. Фернандо Альсина весьма могущественный человек в Буэнос-Айресе. Судебное преследование по обвинению в похищении ребенка полностью разрушило бы его общественно-политическую карьеру. Дамиан боялся его и был совершенно прав. Поэтому он оборвал общение с Аиде и отказался вступить в контакт с людьми, занимавшимися расследованием подобных случаев.

«И стал танцевать танго», — закончила про себя Джульетта. Поэтому он ушел из школы, полностью отрекся от своей «фиктивной» жизни и никому ничего не сообщил об истинных причинах своего поступка. Вдруг ей пришла в голову странная мысль. И почему только сейчас? В поведении ее отца и Дамиана много общего! Как они похожи в том, что касается инсценировок! Ее отец годами строил из себя убежденного коммуниста, чтобы найти возможность когда-нибудь сбежать из страны. А Дамиан, чтобы защититься от приемного отца, годами изображал из себя сперва трудного подростка, потом полусумасшедшего танцора. По сути, они похожи. И эта мысль отозвалась во всем ее существе чувством, очень похожим на боль, но прежде чем она успела додумать ее до конца, Канненберг продолжил.

— Приемный отец совершенно не интересовал его, — сказал адвокат. — Его интересовал настоящий отец. Поэтому он обратился ко мне.

— К вам? Почему?.. Не понимаю…

Прежде чем ответить, тот поднес ко рту чашку и отпил из нее.

— Есть факты, указывающие на то, что биологический отец Дамиана — немец, с которым Луиза Эчевери познакомилась на Кубе.

Джульетте стало вдруг жарко. Она схватила свою чашку и быстро сделала глоток, чтобы скрыть возбуждение.

— Есть доказательства?

Канненберг внимательно смотрел на нее. Неужели он о чем-то догадывался?

— Да. В тысяча девятьсот семьдесят пятом году Луиза Эчевери несколько месяцев провела на Кубе. Вернувшись в Корриентес, она, как я уже говорил, оставила у матери фотографии. В том числе и фотографию неизвестного мужчины.

На обороте было написано его имя: Маркус Лоэсс. Если мои данные соответствуют действительности, речь идет о некоем Маркусе Лоэссе, горном инженере из ГДР, который двадцать первого декабря тысяча девятьсот семьдесят пятого года по пути с Кубы на родину в Гандере обратился к канадским властям с просьбой предоставить ему политическое убежище.

Джульетта снова схватилась за чашку. Адвокат заметил, что она дрожит.

— Вам нехорошо?

— Нет, нет… то есть да. Откуда Дамиан узнал все это?

Взгляд адвоката стал еще пристальнее. Потом он наклонился вперед, снял очки и не спеша протер их.

— Маркус Лоэсс, очевидно, был информатором, и о нем имеются сведения в архивах тайной службы. Скорее всего он был завербован американской разведкой. В те годы на Кубе было полно латиноамериканских оппозиционеров всех мастей. И, соответственно, американская разведка стремилась получить эти имена. О Маркусе Лоэссе ничего нельзя сказать наверняка, потому что его личное дело не обнаружено. Зато найдены протоколы Ламбаре.

Фарфор звякнул, когда Джульетта поставила чашку на стол. Ламбаре!

— Что такое Ламбаре? — тихо спросила она.