Три момента взрыва (сборник)

Мы не просто прикалывались. Нет, нам, конечно, было смешно, и все же в нашем смехе звучало уважение. Даже так – почтительности в нем было куда больше, чем издевки.

Просто невероятно, до чего человек быстро учится. Полистав журнал всего каких-то пару минут, мы усваивали специфический жаргон и терминологию, проникались ощущением крупных противоречий, нерешенных проблем и даже внутренней микрополитики того или иного хобби. Мы с легкостью определяли, какую из публикаций оплатила компания, во главе которой стояли политические радикалы. О чем бы ни шла речь в статье, пара-тройка выражений из профессионального жаргона обязательно перекочевывала в мой персональный словарный запас: так, аквариумистика подарила мне рефугиум – разновидность убежища для рыбок, выражение «выбирать пазы» пожаловало из плотницкого дела, а «веерное депо» – из железнодорожного моделизма. Я начинал поддерживать ту или иную сторону в дискуссии, о самом существовании которой еще не подозревал считаные минуты тому назад. Могу поспорить, что любой непрофессионал, полистав журнал по инженерному делу, испытает то же самое.

Короче, когда у матери или у меня вдруг возникала какая-нибудь навязчивая идея, или один из нас начинал слишком категорично высказываться на тему, которая нам была, вообще-то, не по зубам, другой обязательно говорил: «Еще раз об эпоксидной фиксации накладок». Так называлась статья, которую мы с ней читали как-то раз в журнале «Тропические аквариумные рыбы». В ней обсуждался вопрос о том, стоит или не стоит полагаться исключительно на гравитацию, обустраивая кораллами свой аквариум с подогревом.

Я всегда был на стороне тех, кто отстаивал эпоксидку. Какая разница, все равно там все ненатуральное.

В Тримонте есть университет, а в одной из городских больниц, Сент-Мари, обучают студентов. Так что я имел кое-какое представление о том, кто такой стандартный пациент, но оно, как и следовало ожидать, оказалось слишком примитивным.

– Многие актеры это делают, – сказала Тор.

Когда она училась, в ее группе было четырнадцать человек. Актерский опыт имели не все, но больше половины все же где-то играли. В конце периода обучения все должны были пройти пробы.

– И как это будет выглядеть – придут студенты-медики, а ты сядешь перед ними в халате и будешь рассказывать им про свои симптомы? – спросил я.

– Ну, примерно, – сказала она, – только вся штука в том, что мы должны быть совсем как настоящие пациенты, а значит, иногда мы должны кое-что утаивать.

И она показала мне материалы, которые ей выдали. Мисс Джонсон, двадцать шесть лет, повышенное кровяное давление. Панически боится докторов. С ужасом думает о том, как на ее здоровье влияет привычка к курению, а потому даже сама себе не признается, сколько сигарет в день она выкуривает. Мисс Мелли тридцать, у нее ослабела левая сторона тела – результат недиагностированного множественного склероза. У миссис Дауэлл диабет, и она беременна.

В папке Тор попадались заметки и для мужских персонажей. Например, мистер Смит, язвительный страховщик с раком кишечника.

Она объяснила мне, что ее задача не в том, чтобы читать симптомы с листа, и даже не в том, чтобы сыграть всех этих людей; нет, ее главное предназначение – способствовать выявлению уровня подготовленности студентов.

– Надо десять раз подряд сыграть одного и того же человека с одним и тем же набором симптомов. Стандартных, – добавляла она, – а не придуманных. Хотя бывает, что и придуманных тоже. Ведь есть такие пациенты, которые приходят к врачу только за рецептом на таблетки, другие сами не знают, что с ними, третьи в отказе, четвертые подозревают, какая у них проблема, но не хотят себе в этом признаваться.

– А платят как? – спросил я.

– Семнадцать долларов в час.

– Семнадцать долларов за то, чтобы тебя всю общупали?

– Очень смешно. Там все без рук, если хочешь знать. Хотя, если я пройду тренинг по ГТА…

– Генитальный, что ли?

– Ага. Так вот, если я его пройду, то со мной будут делать именно то, что ты думаешь, зато получать я буду гораздо больше. Так что я не знаю. Еще подумаю.

Накануне первого выступления – ее слова – она попросила, чтобы я ее поспрашивал. Дала мне один листок с описанием персонажа и другой, на котором были написаны симптомы болезни.

– Я же не доктор, – сказал ей я. – Буду задавать какие-нибудь не те вопросы.

– Ну и ладно, – ответила она. – Зато проверим, запомнила я хотя бы симптомы или нет. Ну, давай, давай.

И встала на пороге комнаты, вытянув руки по швам.

– Мотор, – сказал я. Она закатила глаза. – Добрый день, мисс Бейкер, – продолжал я. – Какая у вас проблема?

– О, спасибо, доктор, – ответила она. – У меня такие боли, ломит везде, просто ужас.

Помню, меня удивила ее одежда. Я точно знаю, что и раньше видел все, что на ней тогда было, но она соединила старые вещи как-то по-новому, и они приобрели совсем другой, незнакомый мне вид. Ее речь стала нерешительной. На носу красовались очки без оправы.