Три мушкетера. Миледи

За столом, напротив короля, собрались его самые ценные союзники. Во-первых, кардинал Ришелье, его главный министр, ловкий политик с живым умом. Во-вторых, капитан де Тревиль, командующий верными мушкетерами. И, наконец, Гастон, младший брат Людовика XIII, свадьба которого была омрачена этим досадным восстанием.

Кардинал Ришелье открывает собрание последней новостью:

– Наши заключенные Брандикур и Бомон, зачинщики покушения на Его Величество, были найдены убитыми в их камере.

Гастон, сидящий рядом с кардиналом, потрясен. Нервничая, он быстро моргает.

– Но… Как это произошло?

– Сегодня утром, сир, – вежливо отвечает ему кардинал.

В разговор вступает капитан де Тревиль:

– Они успели признаться? Известно, как расшифровать их письмо?

Людовик XIII знает, на что намекает уважаемый начальник мушкетеров: таинственный документ, перехваченный у заговорщиков, – наспех нацарапанная и маловразумительная записка. Записка, которая, возможно, может навести союзников на след главаря заговора. Явно разочарованный, кардинал вздыхает:

– Нет… К сожалению, это не всё. Аббат Ругон, которого мы намереваемся допросить, исчез. В его доме везде кровь.

Упомянутый кардиналом аббат в тот день соединил узами брака Гастона и герцогиню де Монпансье. Аббат подозревался в сокрытии важных сведений. Для капитана де Тревиля это еще одна плохая новость. Он смеряет взглядом кардинала, этого вестника бедствий!

Глядя на Ришелье и взвешивая каждое слово, де Тревиль изрекает:

– Подстрекатель восстания устраняет своих сообщников.

Капитан подозревает кардинала в обмане. А вдруг это он тайно хотел посягнуть на жизнь короля? Жажда власти Ришелье всем известна. Но пошел бы он на преступление?..

Конечно, капитан де Тревиль не может высказать свои подозрения вслух: это значило бы оскорбить одного из величайших людей страны. Де Тревиль переводит взгляд с Ришелье на Людовика XIII:

– Сир, я вас заклинаю: оставайтесь в Париже до тех пор, пока виновный не будет найден.

И, прежде чем монарх успевает ответить на этот осмотрительный совет, кардинал возражает Тревилю:

– Однако не в Париже ли, капитан, угроза наиболее высока?

На этот раз Тревилю не удается скрыть раздражения. Эта реплика противоречит, как ему кажется, здравому смыслу.

– Вы хотите, чтобы Его Величество тронулся в путь прямо навстречу врагам?

Кардинал непреклонен:

– Во время волнений король Франции должен быть спокоен.

Капитану, которому нужна поддержка короля, не хватает слов. Пока Людовик XIII хранил молчание. Он больше не может тянуть с решением. Монарх, несмотря на высокое государственное положение, не самый блестящий оратор. Однако старается находить нужные слова в любых обстоятельствах. Он выпрямляется в кресле и объявляет троим присутствующим:

– Иногда сложно исполнять свои обязанности. Но не исполнить их вовсе – еще хуже. Я поеду в Ля-Рошель, а Гастон останется вместо меня.

Младший брат кланяется, удовлетворенный оказанным доверием.

Никто не осмелился бы пойти против воли короля.

Глава I

Д’Артаньян просыпается. Темнота. Ему холодно. У него ломит все тело. Он смутно помнит, что произошло накануне. Он хочет выпрямиться… Плохая идея: пытаясь сесть, он сильно бьется лбом о потолок. Что‑то он не замечал, чтобы потолок в его комнате был таким низким!

Невозможно различить что бы то ни было: вокруг чернота. Не только потолок стал ниже, но и до стен легко дотянуться. Стены необычные: как будто из дерева. Воздух спертый. Всё вокруг в беспрестанном движении.

И вот д’Артаньян припоминает: он уснул не в своей комнате. Нет, он отправился на поиски Констанции под проливным дождем – ему показалось, он узнал ее крик. А потом он получил удар по голове.

Мало-помалу его глаза привыкают к темноте. До него доносится тяжелый стук копыт. Его подбрасывает во все стороны: он заперт в большом ящике, который везет упряжка лошадей. Здесь есть еще кто‑то.

Он поворачивает голову. Рядом, с широко раскрытыми глазами, лежит аббат Ругон. Д’Артаньян вскрикивает от ужаса.

Наконец он понимает, что находится в гробу.

Его похоронят живым?

Он представляет зловещую карету, похожую на катафалк. Широкие колеса ее катятся по мостовой. Может быть, к его могиле.

Д’Артаньян едва сдерживает себя, чтобы снова не закричать. Соседствовать с мертвецом не очень‑то приятно.

Вдруг стук затихает – карета остановилась.

Слышны приглушенные голоса. Д’Артаньян различает звуки приближающихся шагов. Затем кто‑то сердито произносит:

– Наденьте кандалы на живого. Я его опрошу. А аббата Ругона киньте собакам.

Вынести побои и пытки перед тем, как разделить незавидную судьбу аббата? Вот уж без чего д’Артаньян легко бы обошелся. За лающими приказами последовала тишина. Тяжелая, давящая тишина, предвестница мук. Вскоре всё снова пришло в движение: будто олень ударил копытами по деревянному ящику, чтобы проломить его.

Д’Артаньян не ждет, когда за ним придут: он действует быстро. Высвободившись, мушкетер c размаху бьет правой ногой по голове конвоира, который имел неосторожность наклониться к нему.