Три мужа для Кизи. Книга 3

Подошёл ко мне медленно, взгляда от моего лица не отрывая. Пальцами двигая, словно уже вцепился в дупатту или мою юбку, чтобы содрать.

– Н-нет… – отступила было назад – и в спину мне уткнулось лезвие третьего воина, в мольбе посмотрела на приближающегося мучителя. – П-пощадите, мой господин!

– Вот именно, – тот засмеялся, приближаясь ещё ко мне, – я – господин, а ты – жалкая раба.

И что-то подсказало мне в глазах его – не убегу. А Поллав всё продолжал вжимать названного брата в землю. Так не вовремя на него напал, обиды вздумал припомнить! Или… мне отомстить захотел? Чтобы чужие руки меня хватали? Но… но как он мог?.. Совсем за распутную женщину меня считает?.. Но… но я всего лишь спала с братом его! И то потому лишь, что это он купил меня у дяди, чтобы сделать женою для себя и братьев своих! Это он виноват! Я не хотела стать женщиною разных мужчин!

– Вы… – голос мой дрожал, когда посмотрела в глаза Поллаву, напрягшемуся. – За что вы продали меня, мой господин?! – по щекам потекли слёзы.

Я помнила, что бывает, когда он хватал меня грубо. Но… почему он отдал меня и другим?.. Не его братьям?! Как он мог так меня унизить?!

Поллав напрягся. Дёрнулся возмущённо Садхир, кулаки сжавший. Кажется, муж средний решился нарушить совет бога. Или… предупреждение?.. Но Садхир ведь напал на Мохана, когда тот на брата его кинулся. И за меня вступался как мог. Кажется, средний муж не хотел позволить новое моё унижение.

Ждала, что главный мой мучитель ухмыльнётся торжествующе. Он в последнюю нашу ночь очень старался причинить мне побольше боли. Но, со взглядом его встретившись, растерянно застала: Поллав смотрел на меня с мукой. Потом, нахмурившись, на брата, распростёртого под его ногой, взгляд перевёл, отчаянный. Снова посмотрел на меня. Не в глаза. Но на лицо моё. На слёзы. Сжал кулаки. Взгляд потупил. Нет, на брата посмотрел. Словно выбирал мучительно: брата отпустить сейчас или отдать чужому мужчине меня. Но что он мстить вздумал так не вовремя?!

Старший муж посмотрел на подошедшего почти уже ко мне чужака. На кинжале за его поясом взгляд задержал. О, зачем он брата держит?! Ведь Садхир получил какие-то дары! Разнял его и Мохана! Может, мог бы вступиться…

Поллав на поверженного, пытающегося вырваться, названного брата взгляд перевёл. Снова на кинжал у воина. Лезвия мечей, массивных, широких, но с дугообразной выемкой большой на конце, с краями острыми, да лук в руках молодого распутника его почему-то не так цепляли. Садхир отчаянно вырвался. Да за что?..

Мускулистая рука сдёрнула с меня шаль. Закричала от испуга. Он, внимания не обратив, рванул на себя мой подол свободной рукой. И от мужей защиты не будет.

В последний раз посмотрела на главу семьи, но не с мольбой уже, с укором. Но он смотрел на подступившегося ко мне. На его кинжал.

Когда рука распутного воина дёрнула мою юбку, у меня помутнело в голове. От крика мужского очнулась.

Насильник отступил от меня, щёку порезанную накрывая правой рукой. А я… в руке своей его кинжал держала.

Но слуги его больно руки мои выкрутили, заставляя вскрикнуть от боли. Оружие выронила последнее своё. Последнюю защиту потеряла. Задрожала.

– Я ласковым хотел быть, – усмехнулся аристократ, – но, похоже, ты ласки моей не стоишь, – и прокричал: – Эй, братья! Идите сюда! Здесь премиленькое нашлось развлечение!

Снова заплакала, поняв, что пощады мне ни от кого не будет.

А мучитель ещё и юбку рванул, разрывая, обнажая мои ноги всем. Поллав только сжал зубы. Не дёрнулся даже защищать меня! Не попытался даже! И брата не выпустил!

А кшатрий жестокий меня пинком на землю сшиб – слуги успели руки отпустить. Теряя равновесие, ударившись локтями о землю больно, в юбке разорванной, обнажившей ноги, по которым прошёлся тяжёлый взгляд, я чувствовала себя ужасно. А мужчина торжествующе, с усмешкою поставил ногу мне на живот. Нажал ступнёй, заставляя вскрикнуть от боли. Улыбнулся довольно. А воины его подскочившие сжали мои руки, прижимая меня к земле.

Кажется, я кричала. Но бесполезно было кричать. Я от взгляда с насмешливого лица, склонившегося надо мной, замолкла. Так, кажется, замирает добыча раненная, завидев приближающегося к ней охотника. Не муж мне Поллав, а проклятие одно! Как он мог?.. Даже не пытался вступиться! Так… так просто принял украшение? Обменял мою честь на один только жалкий браслет?.. Разве стоят мои слёзы и честь моя этого куска золота? Разве стоит моя доброта этих холодных камней?! Разве… разве муж мой считает, что я и так уже грязная?.. Что спала с его братьями… только с одним… разве… это я выбрала стать женой троих?..

Воин задумчиво лицо моё погладил, заставляя дёрнуться, сжаться. Снова кошмары вспомнились, что сходили в ночи мои с рук старшего мужа. Прикосновение чужой руки мерзкое, пальцы влажные, что сбегали по шее, к груди.

Глаза закрыла, чтоб хотя бы не видеть мерзкое лицо.

Только прикосновения младшего мужа были сладкие. Только в один из дней прикосновения.