Три начала

Конечно, несколькими днями позже я понял, что Чернышев был сам страшно огорчен моей ошибкой, он считал, что именно я и вратарь Виктор Зингер виноваты в поражении, но мне о моей вине перед командой Аркадий Иванович сказал только после того, как мы стали чемпионами.

Команда Чехословакии уступила с редчайшим в хоккее счетом 0:1 шведским хоккеистам, которых мы обыграли и во втором круге, и исход борьбы решался в последнем матче чемпионата, в котором мы встречались с канадцами. Мы выиграли и благодаря лучшей разнице заброшенных и пропущенных шайб стали чемпионами мира и Европы.

Впоследствии, после разговора с Аркадием Ивановичем, я играл все спокойнее, с большей верой в себя, меньше волновался, а когда ты веришь в свою силу, то ошибаешься реже – идя навстречу сопернику, чувствуешь, что можешь его обыграть, обвести, обмануть, не боишься ни опекуна, ни возможной ошибки, знаешь, что риск поймут и оправдают. И игра идет лучше. И хоккей самому себе кажется еще интереснее.

ЛОКТЕВ

Константин Борисович Локтев представляет следующее поколение спортивных педагогов. Он сохранил традиции нашего клуба, заложенные Тарасовым, а затем и Кулагиным. Все в ЦСКА при нем оставалось вроде бы тем же, но в то же время содержание тренировок несколько изменилось.

Константин Борисович успел поработать со многими, хоккеистами, с которыми он вместе играл. Но шли годы, ветераны один за другим покидали команду, и сейчас практически лишь один Володя Викулов может похвастаться, что когда-то играл вместе с Локтевым…

Локтев – заслуженный тренер СССР, он был одним из наставников сборной страны, руководил командой и в Инсбруке, где мы стали олимпийскими чемпионами., Но Локтев еще и сравнительно молод, он хорошо помнит время, когда он играл, хорошо понимает настроения сегодняшних своих подопечных, и именно потому сумел в свое время Константин Борисович найти весомый аргумент в дискуссии с теми нашими армейскими хоккеистами, которые периодически доказывали ему, что на сборы перед матчами собираться не надо, что и сами тренировки пора бы для них, ветеранов, сократить и поджать.

Локтев как-то сказал нам:

– Задним числом все умны. Все мы – что к чему – соображаем позже. Упущенного не вернешь. Только жалеть потом о хоккейной молодости станешь. Я и сам когда-то доказывал то же самое Тарасову. Давно доказывал. Когда полагал, что мне еще играть и играть. Объяснял тренеру, что без семьи соскучился, что тренировки надоедают, даже самые интересные, что мы и так уж все умеем…

Однажды хоккеисты ЦСКА сидели в Архангельском около телевизора, передача закончилась, команда разошлась, остались только несколько человек – случайно получилось, что задержались только «старички» и наш тренер. Говорили о том, о сем, вспоминали разные разности, заговорили почему-то о ветеранах, недавно ушедших из команды, и постепенно разговором завладел Константин Борисович. Он размышлял вслух – вроде бы даже и не замечая тех, кто его слушал:

– Годы тренировок и сборов промчатся незаметно. Потом, когда будет за тридцать или под сорок, вас уже не позовут. Те, кто постарше, помнят, как меня торжественно, в Лужниках, провожали. Подарки, объятия, круг почета на плечах Альметова и Александрова, моих партнеров по тройке. И все. Конец. Ни сборов, ни тренировок. Ни знакомых лиц. И матчи – с трибуны. Как зритель. Ушел навсегда.

А потом, стыдно сказать, вернулся. Вернулся, признаюсь откровенно, не только потому, что команде оказался нужным, но и потому, что сам разлуки с хоккеем не выдержал.

Потом меня упрекали – тебя же, мол, проводили, всему миру сообщили, что ты ушел, так зачем же возвращаться? А потому и вернулся, что тяжело переносил разлуку с хоккеем, потому что не мог уже жить без хоккея.

Вернулся, потому что смертельно захотелось посидеть с товарищами перед матчем в Архангельском, поволноваться, испытать то, что называем мы предстартовой лихорадкой…

Володя помнит, как я пытался остановить время. Помнишь?…

Викулов молча кивнул.

– Вчерашний день не вернешь…

Спустя несколько недель Локтев еще раз вернулся к волновавшим его мыслям:

– Наше время уходит быстро, век хоккейный короток. Остается только завидовать шахматистам. Вот и советую, вспоминая собственный опыт, не поддаваться соблазну дать себе где-то послабление, отпроситься со сбора, пропустить тренировку, поберечь себя на занятии, сыграть в каком-то матче только за счет опыта, не особенно утруждая себя.

Дорожите хоккейным долголетием…

Эта несколько неожиданная речь Локтева произвела на меня впечатление. Потом Константин Борисович еще и еще раз возвращался к этой теме, и я все более склонен был прислушаться к выводам тренера, извлечь из его размышлений о судьбе спортсмена верные уроки.

Увы, чужой опыт не всегда впрок, и некоторые ведущие армейские хоккеисты в сезоне 1975/76 года порой, выходя на матч, берегли силы, оправдывая себя тем, что у нас впереди долгий и трудный сезон – и матчи с профессионалами, и Олимпийские игры, и первенство страны, и чемпионат мира.