Три недели с леди Икс

Герцог Вилльерз когда-то приобрел в подарок Элеанор роскошное кольцо. Но Индия сама в состоянии купить себе все, что захочет. Единственное, что ей нужно было, – это знать, что мужчина, с которым она свяжет свою судьбу, никогда не оставит ее, подобно тому, как поступили некогда ее родители…

А в Торна она не верила: раз за разом Индия испытывала его, а он всякий раз проваливал экзамен – потому что, черт подери, был слеп как крот!

Индия умна и изобретательна. В ее мозгу рождаются идеи одна причудливее другой. В этом смысле они с ней полные противоположности: Торн привык решать задачи по мере их поступления, никогда не заглядывая далеко в будущее.

Поэтому он даже не осознавал, как раз за разом все сильнее ее разочаровывает. Однако глубокая убежденность Индии в том, что ее никто по-настоящему не любит – и он в том числе, – объяснялась той самой давней историей с родителями, а вовсе не его, Торна, нечуткостью. Может быть, если бы он занимался любовью с ней каждый день…

Торн вскочил и заметался по библиотеке. Он только что сам сознался себе, что намерен заниматься с Индией любовью!

Но, в конце концов, именно так это именуется! Хотя никогда прежде Торн не употреблял таких слов, говоря про соитие – о, обычно он использовал куда более грубую терминологию! Это называлось «иметь», «сношаться», «спариваться»…

Никогда при этом он не говорил ни слова о любви – да что там, у него и в мыслях подобного не было!

До сих пор…

Наконец Торн нашел имя чувству, захлестнувшему его в ту самую ночь, когда, как он полагал, Индия уехала с Вэндером. Это была не похоть, не страсть, не чувство собственника – по крайней мере далеко не только это.

Это любовь. Он любит ее.

А вот Индия в это не верит. И не поверит никогда… если только он не предпримет решительных действий.

Он непременно отыщет ее фамильные сокровища и бросит их к ее ногам!..

Потому что должен доказать ей не только свою любовь, но и любовь к ней покойных родителей.

Собрать вместе оставшихся в живых «жаворонков» оказалось нелегко. Дюссо был теперь старшим конюхом Королевских почтовых конюшен, и Торну пришлось порядком раскошелиться, чтобы приятелю предоставили недельный отпуск. Джорди он отыскал в Ист-Энде – изможденного, явно переживающего не самые лучшие времена. А у Бинка уже была семья, и он жил на ферме, которую арендовал в графстве Кент, но, похоже, дела у него шли не лучшим образом – и Торн решительно предложил приятелю перебраться на одну из ферм неподалеку от Старберри-Корт.

Когда наконец все четверо собрались вместе, Торн изложил, что ему нужно:

– Много лет назад в Темзу с моста Блэкфрайерз упала карета, и двое ее пассажиров утонули. С ними вмеcте исчез кожаный футляр с драгоценностями. И мне нужно отыскать этот футляр. Во всем мире я доверяю лишь вам троим… черт подери, никто во всем Лондоне, кроме нас, просто не справится с этой задачей!

– Да ты насмехаешься над нами, парень! – воскликнул Дюссо.

– Я уже вне себя от смеха! – подхватил Джорди.

– Уверяю: я серьезен как никогда!

– Черт бы побрал тебя, мужик! – объявил Дюссо. – Кабы я только знал, об чем пойдет разговор, ни в жизнь бы не приехал! Уж лучше дул бы в рожок, сидя на козлах, днями и ночами, чем в реку-то лезть…

– Каждый получит по сотне золотых гиней, – твердо сказал Торн, – а тот из вас, кто отыщет драгоценности, получит еще пятьсот!

– Да это все равно что иголку в стогу сена искать! – заорал Джорди, подпрыгнув на стуле. – Мне и в страшном сне такое не снилось – лезть в ледяную вонючую воду и ждать, покуда костлявая рука мертвеца не сцапает меня за лодыжку!

Бинк хмуро взглянул на Джорди:

– Ну если ты такой опасливый во всем, то неудивительно, что у тебя брюхо-то подвело! Я согласен. – Бинк расправил плечи. – Хотя, честно признаюсь, адски неохота в эту жижу-то лазить… Жена жалуется, что я целыми днями пропадаю в полях – а все потому, что до сих пор предпочитаю находиться подальше от воды. Но ради своих девчонок я на все согласен.

– В одиночку я никак не справлюсь, – продолжал Торн. – Мне нужна сплоченная команда – такая, какая была у нас раньше. Двое ныряют, третий следит за ныряльщиками, чтоб в случае чего броситься на выручку. Ну а четвертый – на берегу, на всякий случай.

– Я сижу на берегу! – заорал Дюссо. – Тем остолопам, что в лодках плавают, дела нет до того, где кто нырнул и пузыри пускает…

– Нет, на берегу останется Джорди, – покачал головой Торн.

Взглянув на выпирающие кости приятеля, Дюссо хмуро кивнул:

– Так тому и быть… кстати, а на сколько потянут камушки-то?

– Понятия не имею. Да это и не важно. Я хочу отдать их женщине, на которой собираюсь жениться. Ее родители утонули там когда-то. Тела их выловили из реки, но вот драгоценности как в воду канули… уж простите за каламбур.

– Наверняка украдены, – вздохнул Дюссо. – Наверное, те, кто доставал тогда мертвые тела, спят теперь в роскошных постелях… эх!

Но искусный Марли путем подкупа добыл полицейские протоколы той самой трагедии.