Три недели в Советском Союзе

Внизу тем временем зелень становилась всё ярче там, где взошли озимые и расстилались луга Ставрополья. Сергей выключил автопилот и повёл самолёт на снижение, плавно заворачивая к морю. Прилетая в Будёновск, неподалёку от которого на Чёрных землях в рекордно короткие сроки был построен огромный космодром с двенадцатью пусками, Сергей всегда трижды облетал его на высоте в два километра, что было разрешено далеко не каждому. Ему это было разрешено, ведь это благодаря его хлопотам на месте Будёновска вырос город с почти миллионным население и десятками заводов, новый порт на Каспии и космодром имени Королёва. В Чёрные степи нагнали столько тяжелой техники и строителей, что некоторые товарищи в политбюро вполне серьёзно опасались, что вся эта механизированная Мамаева орда просто не сможет работать, но генерал Константин Михайлович Вертелов, главный руководитель работ по строительству космодрома, всё обуздал, расставил по местам и работа пошла, как по маслу. Человек неописуемого оптимизма, строитель от Бога, а организатор и вовсе всем богам на зависть, генерал Вертелов не только построил космодрома на Чёрных землях, но и завершал сейчас строительство космодрома на Кубе, на полуострове Сан Антонио, на самой западной оконечности острова.

То, во что мало кто верил, свершилось в Советском Союзе и вскоре должно будет свершиться на острове Свободы. Джеральд Форд, как это и было прописано в мирном договоре с Кубой, ликвидировал военную базу в Гуантанамо вместе с эмбарго, блокадой и прочей коростой, но в итоге число американцев на этом острове увеличилось почти десять раз. Правда, это были уже совсем не те американцы, которых недолюбливал Фидель Кастро и так яро ненавидел его друг Серхио. Это были деятельные, энергичные, прозорливые и очень талантливые люди, которые не только надолго обосновались в заново отстроенном и значительно выросшем городке Ла Фе, быстро соединившимся с соседним городком Мантуя, но и в бешенном темпе возводили цеха для сборки космической техники. Фидель Кастро не хотел отставать от советских компаньерос и уж тем более не хотел ударить в грязь лицом перед амиго Серхио. Сегодня они обязательно встретятся и поговорят наедине, сидя на кухне или ещё где-нибудь. Такие разговоры сделались для них обоих привычными. Сергей заражал Фиделя уверенностью в том, что даже самые фантастические его мечты сбудутся, а сам черпал у барбудос его колоссальную энергию, на которой можно было запросто вывести в космос хоть три коробля-миротворца сразу.

Наконец впереди показался порт Гагарин с его огромными причалами и гигантскими портальными кранами, способными снять с «Витязя» не только многоразовый корабль-миротворец, но и сверхтяжелую ракету «Вулкан», правда, для этого изделия были построены специальные самоходные баржи. Как раз одна такая стояла под разгрузкой. Неподалёку от баржи стоял на рейде «Витязь», гигантский экранолёт длиной почти в двести метров, предмет его особой гордости и зависти очень многих стран, один только Гельмут Шмидт, осмотрев его на выставке, сказал, что Германии такая громадина не нужна, ей вполне хватит и «Супер Джамбо». Зато Эдвард Хит чуть ли не умолял Ростислава Евгеньевича, главу компании «Красное Сормово», продать Великобритании лицензию, но тот, вежливо раскланявшись, вежливо ответил: — «Только через десять лет, господин премьер-министр, когда мы хотя бы расплатимся с кредитами государства. После этого я вам её просто подарю.» Сергей, присутствовавший при этом разговоре, только развёл руками и уныло сказал: — «Ничего не поделаешь, Эдвард, я не могу вмешиваться в дела частного бизнеса».

Британский премьер-министр, который прекрасно знал, что господин Алексеев ничего не должен советскому государству уже хотя бы потому, что оно ещё само не расплатилось с ним за его гений, тут же воскликнул: — «Прекрасно, господин Алексеев! Я обязательно доживу до этого дня и сохраню за собой пост премьер-министра только ради этого, а теперь примите у меня заказ на строительство шести „Витязей“, трёх грузовых и трёх пассажирских, раз мы не можем производить их по лицензии». Обо всём этом Сергей вспоминал с удовольствием. Ради этих людей, составляющих гордость и славу Отечества, он был готов разбиться в лепёшку, а не то что хитрить с друзьями. Может быть ещё и поэтому те платили ему той же монетой и хотя недругов у него тоже хватало, как и завистников, друзья всё это компенсировали.

Ещё через несколько минут Сергей увидел справа первый пуск, расположенный в тридцати километрах от порта Гагарин и в который уже раз поразился его циклопическим размерам. Пуски располагались в двадцать пяти километрах от моря, это чтобы осетры не сошли с ума от грохота, и стояли в шахматном порядке в два ряда на расстоянии в пять километров друг от друга. От космопорта до Будёновска было довольно далеко, но вот жители Кизляра и особенно Таловки, находившейся в сорока двух километрах к югу, точно смогут как видеть, так и слышать стартующие в космос ракеты, за что они уже сейчас получали «космическую» надбавку за шум.