Три недели в Советском Союзе

Фёдор сел за руль, который водители уважительно называли штурвалом, включил прожекторы, уже темнело, и стал выезжать на трассу, внимательно поглядывая на дорогу. Пока Сергея Чистякова экипаж посвящал в пыльные волки марсианской пустыни, мимо кратера промчалось три тягача и им ещё повезло, что они успели сесть последнему на хвост. Обгоны на Марсе были строжайше запрещены и поэтому дальше они ехали четвёртыми и были вынуждены держать уже заданную тягачом-лидером скорость. Так они и доехали до района разработок водяного льда, где Сергею позволили развернуть автопоезд и сдать задом к ледяной стене. Тут работала уже одна только техника. Из последнего прицепа выдвинулся агрегат для плавки льда и работа закипела в полном смысле этого слова. Струи горячего пара плавили лёд, он превращался в воду, а мощные насосы закачивали её в прямоугольные кузова из углепластика, где она быстро замерзала, не успевая улетучиться в виде пара. Этой работой занимался Денис Богданов, старший механик экипажа.

На то, чтобы принять в автопоезд две с половиной тысячи тонн льда, ушло всего шесть часов и за это время автопоезд превратился в самого настоящего снеговика. Сергея за рулём сменил Леонид Ильич, который каждые несколько минут, как он сам сказал, шевелил колёсами. Хотя они и были металлическими и даже обогреваемыми, примёрзнуть к грунту можно было на раз. Загрузившись под завязку, «Виктория» легла на обратный курс. Дорога домой уже не была такой быстрой. Тягач тащил автопоезд со скоростью всего в сто тридцать километров в час, да, и ехали они по другой дороге, отстоящей от первой на сорок-пятьдесят километров. Колея здесь была более глубокой и широкой.

Когда настала очередь Сергея сесть за штурвал, он едва не опрокинул автопоезд, когда понял, что ещё через несколько десятков метров тягач ляжет на брюхо и стал сходу выбираться из колеи. Может быть его спасло шоферское чутьё, может быть тому имелась другая причина, но он каким-то чудом не только вытянул машину из колеи, когда они в ночной мгле выехали на равнину Аркадии, но и вовсе покинул её, пробив новую развилку. Леонид Ильич немедленно взял в руки микрофон и известил водителей, ехавших сзади властным, громким голосом:

— Парни, наш Быстрый Бегун перерезал-таки колею на въезде в Брюходёрню. Это уже конченый участок и мы сейчас прорежем новую дорожку в свежем грунте, а туда можно будет запустить ремонтников. — После чего добавил — Молодец, Серёга. У меня в прошлый раз духа не хватило выехать из колеи, а начать пробивать новую трассу, совести. Эту ещё не убили в хлам.

— Ничего, Ильич, не долго ждать осталось. — Успокоил его Сергей — Скоро с Земли пришлют мягкие тапки для тягачей и можно будет проложить до полюса нормальную дорогу. Между прочим я ещё и потому к тебе напросился, что мне не понравился тот проект дороги на полюс, который разработали ребята Старого Петера. Дорогу нужно поднимать над поверхностью метра на полтора и делать её горбушечкой, чтобы пыль сдувало, и не из базальтовых блоков, а из плавленого камня с марсолитовым покрытием. Она, правда, гладкая будет, как стекло, но я ведь и тапки для тягачей заказал специальные, из очень эластичной резины с вакуум-присосками, так что передние колёса тягача будут сметать пыль с дороги, а остальные семь приклеятся к ней крепко.

Леонид Ильич, сидевший в пилотском кресле закинув руки за голову, посмотрел на Сергея с улыбкой и сказал:

— Вот за что я тебя особенно люблю, Серёжа, так это за то, как грамотно ты ко всему подходишь. Всё у тебя просчитано заранее, всё выверено до миллиметра. Раньше я думал, что все эти твои затеи с космосом это так, одно баловство и способ воодушевить народы, но после того, как ты превратил Луну в самый лучший санаторий для стариков, понял, что ошибался. С Марсом у тебя и вовсе всё получилось, как в самой настоящей сказке про молодильные яблочки. Да, видно прав Яшка, тебя сам Господь Бог во всех твоих делах на верный путь направляет.

Сергей усмехнулся и попробовал отшутиться:

— Ильич, относительно Луны я действительно точно знал, зачем там нужна колония, а с Марсом мне просто повезло. Когда я летел сюда, то думал только о том, чтобы найти на этой планете хоть какую-то зацепку, малейший шанс оправдать все те затраты, в которые влез сам и втянул всех своих друзей. Мы же со Старым Петером были уже на грани полного банкротства и вдруг я узнаю на Марсе, что это просто какой-то рай.

В ответ на это Брежнев громко цыкнул зубом и рыкнул: