Три невероятных детектива

Денизе стало холодно, и она, спрыгнув на пол, быстро оделась, убрала постель и позавтракала стаканом воды и подаренным накануне Жозефом яблоком. Его сочный кисловатый вкус напомнил ей, как однажды сентябрьским днем они с Ронаном гуляли в Нэве по лесу, объедались ежевикой и мечтали о будущем. Дениза поклялась себе, что, если разбогатеет, больше никогда не встанет к плите.

Она долго расчесывала волосы перед висевшим над раковиной зеркалом, потом послюнявила палец и закрутила на лбу локон. Интересно, понравится она этому горбатому юноше, который пообещал зайти за ней в середине дня? Он, конечно, не очень-то красив, но такой милый! Считает ли он ее хорошенькой? В детстве мать гладила Денизу по голове и звала котенком. Мадам часто называла ее неряхой, а папаша Ясент утверждал, что она тощая, как жердь. Но вот красива ли она? Ни один мужчина ей этого не говорил.

Дениза вернулась в комнату, чтобы прибрать на столе. Ее внимание привлек встроенный в стену небольшой стеллаж с книгами. Рядом с растрепанными томиками стояли красивые книги: «Милый друг», «Остров сокровищ», «Исландский рыбак». На двух сделанных сепией фотографиях были изображены Таша, рыжеволосая хозяйка мансарды, и Виктор Легри. Дениза развязала узел, достала серебряное распятие, положила рядом с изображением «Дамы в голубом» на мольберт, где стоял большой портрет обнаженного мужчины, и комната сразу перестала казаться чужой. Но потом Дениза снова поспешно убрала распятие под блузку и засунула олеографию между рамой и холстом.

Она уселась на кровать и стала перебирать разбросанные кружевные перчатки, но «обнаженная натура», ставшая укрытием для «Дамы в голубом», невольно притягивала взгляд: изображенный в три четверти мужчина тянулся к комоду за раскрытой книгой. Девушка чувствовала смущение, но не могла отвести взгляд от его тугих перламутрово-розовых ягодиц. Она прикрыла глаза и со смехом опрокинулась на спину. Неужели это хозяин книжной лавки? Она похвалила себя за находчивость: вряд ли кому-то придет в голову искать олеографию за голым мужчиной.

Далекий колокольный звон возвестил, что уже десять утра. Впервые за много лет Дениза могла свободно распоряжаться своим временем. Наверное, это и есть счастье! Собственная комната, предстоящая прогулка с молодым человеком и никакой хозяйки. Чтобы усилить сладкое наслаждение от безделья, Дениза принялась вслух перечислять, чем ей пришлось бы сейчас заниматься в доме мадам де Валуа. В этот час она бегала бы по городу с корзиной в руке, прицениваясь к овощам и пирожным для своей хозяйки. Погружаясь в дрему, Дениза повторяла: «Что мадам будет есть, если вернется?..»

— Две кроличьи головы — это же не конец света! Давай, Гоглю, сделай доброе дело, Господь вернет тебе сторицей!

— На что тебе кроличьи головы, папаша Моску? — насмешливо спросил мясник, подвешивая четверть коровьей туши на крюк. — Я тебя насквозь вижу, старый пройдоха, хочешь выдать кота за зайца!

— И что с того? Мясо оно и есть мясо, если хорошо сварено!

— Лови! — Гоглю кинул старику две окровавленные головы. — Но больше не приходи, Моску, время нынче дорого, и у меня есть дела поважнее твоего рагу!

— Спасибо, Гоглю! — крикнул папаша Моску.

Он едва успел увернуться от грузчика с тушей на плечах, который надвигался на него с криком:

— Дорогу! Дайте дорогу!

Старик прошел через павильон Бальтара, отведенный под торговлю мясом. Здесь царил красный цвет, здесь терзали плоть ради насыщения бездонных людских желудков. Тесаки отсекали головы, резаки выкраивали филейные части. Мужчины в забрызганных алой кровью фартуках выкрикивали распоряжения, тележки с тушами то и дело рисковали столкнуться. От сладковатого запаха крови папашу Моску затошнило, и он застыл, шатаясь, с кроличьими головами в каждой руке. Старик задыхался, ему мерещилась мертвая женщина в тачке. Куда он подевал ее тело? Яма, которую он копал под деревьями во дворе, — это был кошмар или реальность?

— Жозефина, грязная предательница, ты насылаешь на меня видения! Или это ты, проклятый Эммануэль?

— Эй, пьяная морда, убирайся прочь, не мешай работать! — прикрикнул на него подручный мясника.

Папаша Моску продолжил путь, недовольно бурча себе под нос:

— Можно подумать, я не работаю! Пусть и безо всякой выгоды, но это все равно лучше, чем ничего.

Он с минуту смотрел на кроличьи головы, потом сунул их в карманы. Теперь можно было отправляться к Марселену, а потом к Кабиролю, но сначала следовало забрать из дома котов. А заодно проверить, хоронил он Жозефину в своих владениях или нет.

Старик шел вдоль прилавка, где штук двадцать мокрых склизких угрей копошились в большой плетеной корзине. Тут он заметил своего приятеля Барнабе.

— Кого я вижу! Ты что тут делаешь?

— Пришел отовариться, моя хозяйка обожает рыбное рагу.

— Фу, гадость какая!

— Зато недорого, — хмыкнул Барнабе. — С хорошим соусом сойдет. Выпьем?

— Нет времени! — рявкнул папаша Моску, которого снова затошнило.