Три ночи

Она проведет с Дюфероном эти три ночи, как он того потребовал, и уступит всем его домогательствам. И это не такая уж большая плата за жизнь отца и сохранение семьи.

А может ведь случиться и так, что в его черной душе теплится искра порядочности и все обойдется без этого сурового испытания...

Снимая кожуру с апельсина, Люсьен раздумывал о том, как ему следует обращаться с Эвелин. Сначала он будет с ней нежен. Ведь она определенно девственница, а ему хотелось полностью насладиться тремя отведенными для нее ночами.

Люсьен сидел за накрытым к завтраку столом, откинувшись на спинку стула. Обдумывая тактику поведения с Эвелин, он отрывал сочные дольки фрукта, клал их в рот и смаковал растекающуюся по языку ароматную сладость. Может быть, следует начать с холодного ужина с вином возле камина? Успокоить ее нервы, рассеять страхи. Люсьен слышал от кого-то, что девственницы, как правило, пугливы. Сам он предпочитал не связываться с ними, чтобы потом не общаться с разгневанными отцами и расчетливыми мамашами.

Однако с Эвелин ничего подобного не предвидится. Он сможет делать с ней все, что захочет. В его воображении тут же возникли сладострастные видения, и тело сразу напряглось. Ему захотелось, чтобы поскорее пришла ночь.

Именно этот момент выбрал для доклада Стейвенс, который вошел в столовую и объявил:

– Мистер Данте Уэксфорд.

Его лучший друг быстрыми шагами приблизился к столу, и Люсьен положил недоеденный апельсин на тарелку.

– Проклятие! Зачем ты пришел, Данте?

Безупречно одетый в темно-зеленое пальто и песочного цвета бриджи, стройный, с рыжеватыми волосами, Данте непринужденно уселся за стол. Отсутствие церемоний свидетельствовало об их давней дружбе.

– Ты что, забыл об игре у Мелтона? Мы же собирались к нему сегодня вечером. Ты даже пригласил меня приехать пораньше сюда, в Торнсгейт.

Люсьен пробормотал ругательство.

– Так это сегодня вечером?

Брови Данте взметнулись вверх, в его проницательных карих глазах сквозило удивление.

– Следует ли понимать это так, что твои планы изменились?

– Да. – Люсьен пожал плечами. – Я забыл о Мелтоне. У меня другие планы.

– Как же, слышал. – Данте потянулся через стол за виноградом и взял небольшую гроздь. – Я заходил в пивную «Гончая и заяц», а там прошел слушок, что Люсьен Дюферон, как ни странно, отменил дуэль.

– Ну и что? – Люсьен нахмурился и вернулся к недоеденному апельсину, впившись зубами в очередную дольку.

Данте хмыкнул.

– Мой друг, ты никогда не отказываешься от дуэли. Все это знают. Почему же на этот раз ты сделал это?

Люсьен снова пожал плечами.

– Мне так захотелось.

– Конечно. – Развеселившийся Данте забросил в рот виноградину. – Она, должно быть, очень красива.

Люсьен в ответ только сердито посмотрел на него.

– Ну-ну, только не злись, – примирительно поднял руки его друг с растянутой от уха до уха язвительной ухмылкой. – Игра у Мелтона обычно идет до поздней ночи. Я просто останусь там до утра, тебя это устраивает?

– Да.

– Все так таинственно, – продолжал насмехаться Данте. – Ну, ладно. Если ты напишешь мне рекомендательное письмо, я отправлюсь к Мелтону один и постараюсь облегчить кошельки джентльменов Корнуолла.

Люсьен сдвинул брови.

– Письмо? На кой черт?

Улыбка сошла с лица Данте.

– Дорогой Люсьен, ты же знаешь, что без твоего августейшего присутствия лорд Мелтон не пустит меня дальше порога.

– Чертовы занудные ханжи!

Жесткое выражение на лице Данте сменилось обычной самоуверенной усмешкой.

– Общество пренебрегло бы и тобой, если бы твой отец не признал тебя своим сыном.

Люсьен горько усмехнулся.

– Очень много хорошего мне дало то, что мой отец – герцог, – произнес он с сарказмом. – Жить в доме Хантли было все равно что в могиле. К тому же я никогда не смогу претендовать на наследство отца.

– И все же его признание послужило тому, что в обществе тебя приняли. Это да еще твой чертов талант утраивать свои капиталы на бирже. – Данте положил еще одну виноградину в рот. – Ведь ту подачку, которую ты все же взял от отца, когда тебе исполнился двадцать один год, тебе удалось превратить в состояние, соперничающее с состоянием Хантли.

– Надеюсь, дорогой Данте, ты не думаешь, что меня принимают только из-за моей удачливости на бирже? – насмешливо поинтересовался Люсьен. – Будь снисходительнее. По-твоему, выходит, что свет общается со мной только для того, чтобы выведать у меня секреты, как делать деньги?

Данте издал сдавленный смешок.

– Разве я мог такое подумать?

– Вот-вот. – Усмехаясь, Люсьен проглотил последнюю дольку апельсина. – Уверяю тебя, что дамы из общества преследуют меня не только из-за моего золота.

– Нет, им нужно кое-что другое, но столь же твердое.

Усмешка Люсьена переросла в самодовольную улыбку.

– Завидуешь?

– Едва ли. – Данте покатал виноградину между пальцами. – У меня на одну дуэль больше, чем у тебя. Мы бы сравнялись, если бы ты не принял извинения Чезвика.

Люсьен дернул плечом.

– Все равно я выиграю пари. Ведь условием было десять дуэлей в месяц, не так ли?

– Так. – Данте наклонился вперед, – У меня восемь, а у тебя семь. Еще до конца недели твои сто фунтов окажутся у меня в кармане.