Три ночи с повесой

Тем более что как раз в этот момент руки Джулиана скользнули вниз, осторожно погладили ее лопатки, коснулись спины, легонько обвели бедра и постепенно спускались все ниже. Опасения Лили вскоре оправдались. Подхватив ее ягодицы, Джулиан крепко сжал их, заставив обомлевшую Лили приподняться на цыпочках. Сама не понимая, как это произошло, она тесно прижалась к нему.

И не сразу поняла, что поцелуй их неуловимо изменился.

Грудь Джулиана оказалась мускулистой и твердой, живот — плоским. Лили вдруг поймала себя на том, что ей нравится прижиматься к нему, нравится чувствовать, как ее тело, такое мягкое и женственное, трется о тело Джулиана, сильное, покрытое плотной броней мышц, так не похожее на ее собственное. Довершала впечатление его закаменевшая мужская плоть, нетерпеливо тыкавшаяся в мягкий живот Лили. Очевидное свидетельство возбуждения, в котором пребывал Джулиан, вызвало мгновенный отклик в ее теле. Соски напряглись, превратившись в тугие бутоны, и стали вдруг на удивление чувствительными. Ощущение было такое, что корсаж внезапно стал ей тесен. Мысленно попытавшись представить себе, как они выглядят — темно-красные, словно вишенки, возбужденно торчащие вверх, словно изнывающие от желания ощутить на себе прикосновение мужских рук, — Лили едва не застонала. Нет, не просто мужских… его рук. Потому что только Джулиан знал, как утолить голод, который не давал Лили покоя.

Губы Джулиана ласкали ее рот, а она, тихонько постанывая от наслаждения, извивалась в его объятиях, стараясь незаметно потереться о него грудью. Однако трение вместо того, чтобы успокоить, невероятно возбуждало ее. Терзавшее Лили желание становилось нестерпимым, как будто вспыхнувшее в ней пламя, разгораясь с каждой минутой, постепенно охватывало все ее тело, при этом спускаясь все ниже… стекло по бедрам, и приятное тепло сменилось нестерпимым жаром. Ногам стало горячо, и везде было горячо, как будто она вся наполнилась огненной лавой, распиравшей ее изнутри. И вот уже Лили с ужасом почувствовала, как этот жар как будто сконцентрировался в одной точке — у нее между ногами.

Это было желание. Самое настоящее животное вожделение.

Оно казалось нескончаемым. Ощущение было такое, словно это будет продолжаться вечно. Во всяком случае, Лили очень надеялась, что так и будет.

Возможно, на чей-то взгляд, она могла показаться неискушенной, однако Лили совершенно точно не была ни ханжой, ни жеманницей. Она хорошо знала, что такое возбуждение. Ей уже доводилось, и не раз, испытывать физическое влечение, когда на ее пути встречался какой-нибудь привлекательный мужчина. Однако она еще никогда не попадала в такую ситуацию, когда физическая близость была не только желанной, но и возможной, превращая обычное желание в какую-то яростную, неуправляемую потребность.

И Лили сдалась… нет, она уцепилась за эту возможность — за него — обеими руками.

И вдруг почувствовала, как руки его разжались, и застонала, больше не чувствуя губами его губ.

Лили, словно потеряв равновесие, неловко покачнулась, с трудом удержавшись на ногах. В последнюю минуту Джулиан удержал ее, обхватив за плечи — однако даже не сделал попытки снова прижать ее к себе. Напротив, он держал ее так, словно пытался отстраниться, помешать Лили снова броситься в его объятия. Ничего не понимая, она озадаченно моргала. В горле у нее вдруг стало тесно и колко.

Джулиану пришлось нагнуться, чтобы привлечь ее внимание.

— Лили… — В глазах его мелькнуло сожаление. — Лили, я не…

— Не нужно. — Лили зажмурилась. Руки сжались в кулаки. — Только не говори, что тебе жаль! — яростным шепотом продолжала она. — Потому что мне не жаль! Знаешь, Джулиан, это было чудесно. Сказать по правде, я даже не помню, когда еще чувствовала себя такой живой. Месяцы, наверное, или даже годы. И если ты собираешься извиниться и нести всякую чушь вроде того, что любишь меня слишком сильно, чтобы одарить столь же пылкими знаками внимания, которыми в свое время оделил большую часть дам лондонского света… — Лили возмущенно фыркнула словно рассерженная кошка. — То лучше уж помолчи!

Более рассудительная и благоразумная женщина на ее месте, наверное, только порадовалась бы, что Джулиан проявил сдержанность. Возможно, ей бы даже польстило, что Джулиан слишком уважает ее для того, чтобы бездумно соблазнить. Она бы поняла, что Джулиану не хочется видеть в ней очередную жертву, чья подвязка украсит собой бильярдную в его клубе. И Лили поняла. Да… это было очень благородно с его стороны. Правда, Джулиан почему- то тщательно скрывал, что ему не чужды и порядочность и скромность, и благопристойность. Просто… у нее было ощущение, что она только что увидела его с другой стороны, где все эти качества присутствовали в меньшей степени.

И, как ни странно, этот новый, незнакомый ей Джулиан ей понравился…

Лили наконец открыла глаза и жутко разозлилась, увидев, с какой кротостью он улыбается ей.

— Лили, я только хотел сказать… Мне правда очень жаль, но этот чертов попугай взгромоздился мне на плечо и…