Три осенних дня

– Нет, – неожиданно возразил Александр Александрович. – Вы хорошо знаете историю, но путаете некоторые битвы.

– В каком смысле? – не понял Святослав Олегович.

– После сражения у Фермопил были – Саламин и Платеи, – напомнил учитель истории. – Марафонское сражение произошло за десять лет до нашествия Ксеркса. Тогда персидской армией командовал Дарий.

– Действительно, как я мог забыть о Дарии? – лицемерно вздохнул его собеседник. – Но факт остается фактом. Леонид наверняка знал, что погибнет, и тем не менее остался, чтобы умереть, но задержать армию персов.

– Так вы советуете мне умереть? – улыбнулся Александр Александрович.

– Ни в коем случае. Я советую вам не сдаваться. И обязательно принять участие в выборах.

– Что я должен сделать? – спросил наконец учитель.

– Подписать документы, – пояснил Петровский, – они у меня в машине. – Он еще не успел закончить говорить, как понял, какую грубую ошибку совершил. Если они сейчас вместе выйдут к шестисотому «Мерседесу», припаркованному рядом с домом, то Седых ему просто не поверит.

– Какая у вас машина? – поинтересовался Александр Александрович. – Я видел, как рядом остановился какой-то членовоз.

Так называли большие «мерседесы».

– Ну откуда у меня такая машина? – улыбнулся Петровский. – Я приехал на обычном «жигуленке». У нашей партии не так много денег, чтобы покупать роскошные машины. Если разрешите, я вам сейчас принесу документы. Вернее позвоню, чтобы их привезли.

– Звоните, – согласился Александр Александрович. – Если я могу помочь общему делу…

Петровский достал аппарат и набрал номер.

– Пашенька, – сказал он вибрирующим от напряжения голосом, – передай Мишеньке, чтобы подъехал на моем «жигуленке» к дому Александра Александровича. Ты меня понимаешь? – «Если не поймет, я его задушу», – подумал он.

– Какой Мишенька? – действительно не понял Бубенцов. – Ваш водитель? Но почему на «Жигулях»? Мы ждем вас в «Мерседесе».

– Пашенька, дорогой, ты меня опять не понял. Как обычно. Я прошу чтобы Мишенька привез на моих «Жигулях» документы Седых. Избирательные документы. Почему ты не понимаешь с первого раза?

– Ясно, – выдохнул Бубенцов, – сейчас сделаем.

– Мишеньке скажи, чтобы переоделся, – напомнил Святослав Олегович, соображая, что если его водитель появится в костюме от кутюр, это вызовет у хозяина дома серьезные подозрения. Он убрал аппарат и безмятежно улыбнулся. – Пейте чай, – предложил Седых, – он у вас совсем остыл. И расскажите мне, как здоровье Геннадия Андреевича. Петровский пододвинул к себе чашку чая и подумал, что у Бубенцова не так много времени. Но на этот раз Паша не подвел. Ровно через восемь минут у дома затормозил старый «жигуленок», в котором сидел водитель Петровского, переодетый в чужую одежду. На нем был какой-то ватник и мятые серые брюки. Только обувь осталась прежней, но она была сильно вымазана грязью. Когда водитель постучал, собака поднялась, но хозяин сам пошел встречать нового гостя. Они вошли с документами, Седых расписался на всех бумагах и вручил папку гостю с чувством глубокого удовлетворения.

Потом они долго прощались, пожимая друг другу руки.

Выйдя из дома, Петровский сел в помятые «Жигули». Отъехав на соседнюю улицу, они остановились рядом с «Мерседесом».

– Молодец, Паша, – похвалил Петровский помощника, вылезая из машины. – Где нашел «Жигули»?

– Купил прямо на улице, – сообщил Бубенцов, – у нас же не было времени. Остановил первую же машину и дал его хозяину две тысячи долларов, чтобы он оставил нам свою разбитую тачку. Потом так же купил одежду у одного из прохожих. Еще я испачкал туфли вашему водителю…

– Прекрасно сработано, – еще раз похвалил помощника Петровский. – Значит, можешь, когда хочешь. Теперь труп Нечипоренко нам не так страшен. Но все-таки лучше подержать его в этом городке до завтра. Симонова можешь уже выпустить, пусть ему помогут открыть дверь. А документы прямо сейчас вези в избирательную комиссию, чтобы завтра в списках кандидатов было три фамилии. Ты меня понял? Обязательно три фамилии.

– Сейчас вызову мою машину, – откликнулся Бубенцов, доставая телефон.

– Зачем? – удивился Петровский. – Поезжай на «Жигулях». У тебя уже есть персональная машина. Только быстро, у нас мало времени. Чтобы они успели отпечатать новые бюллетени. Я знаю, ты не спишь уже две ночи, но будет лучше, если не поспишь и сегодня. Сиди там, контролируй обстановку. Надо напечатать новые бюллетени с тремя фамилиями.

Бубенцов кивнул в знак понимания. Святослав Олегович, глянув на водителя, предложил ему снять обувь.

– Поедешь в носках, – сказал он, – чтобы не пачкать машину. Тот беспрекословно подчинился.

– До свидания, Паша, – попрощался Петровский, – надеюсь, мне не придется приезжать в Курск в третий раз. Это было бы уж слишком. – Он пересел в салон «Мерседеса» и приказал:

– Домой, в Москву. – после чего достал телефон и набрал номер Юлая Абуталиповича. – С Курском и Омском пока все в порядке, а как у нас в Башкирии?

– Все хорошо, – ответил Юлай, – вот только у нашего артиста аппендицит.

– Какой аппендицит? – не понял Святослав Олегович.