Три «Остапа»

— Да нет же! Я хочу сказать, что вы это я! Или я это вы! Понимаете… — он стал дышать себе в кулак и смотреть под ноги. Вдруг он поднял голову и продолжил говорить, произнося слова в более быстром темпе и одновременно активно жестикулируя перед собой рукой: — Понимаете, какое дело… Самая элементарная частица из элементарных частиц представляет из себя сгусток вибрирующей энергии. Она вибрирует с определённой частотой, и эта частота определяет состояние материи. В сущности, любой элемент определяется своей частотой. За индивидуальность любой личности отвечает всё та же частота, и эта частота неизменна. Я мог бы переместиться не на сто пятьдесят лет назад, а, допустим, на сто пятьдесят тысяч лет или даже миллионов. И эта частота существовала бы там. Я ещё не знаю, кем бы я там был: может, динозавром, может, растением, может, каплей воды. Но я бы кем-то был, потому что эта частота там присутствовала. Она никуда не исчезает. Меняется биологический вектор, но эта частота остаётся неизменной. Ведь в квантовом мире всё не так. Там всё по-другому. Там биологический вектор состоит из множества направлений, как, к примеру, верёвка, состоящая из множества нитей. Это как параллельные миры, и мы, возможно, живём одновременно во всех этих мирах. Если мы умираем в каком-то одном, то продолжаем жить в другом, а дальше в третьем, четвёртом, пятом, десятом и так далее. Плоскость материи одинакова, там нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, как, к примеру, на Солнце нет ни дня, ни ночи. Всё что Вселенная когда-то пережила, на самом деле, существует и поныне. Есть «волна», проходящая по плоскости материи, и биологическая жизнь находится на гребне этой волны. Но волна уходит в бесконечность, а в квантовом мире всё остается, как и прежде. Следующая волна повторит предыдущую, и в биологическом векторе всё повторится точь-в-точь. Вполне возможно, что наша биологическая жизнь — это и есть повторение предыдущей волны. Нам только кажется, что мы рождаемся, живём и умираем. На самом деле ничего этого нет. Частота, отвечающая за нашу индивидуальность, может оказаться в любом времени и любом месте. Перемещение во времени для неё такая же обыденность, а может, даже и потребность, как всем биологическим существам дышать и питаться.

Игорь Васильевич всё время смотрел в глаза рассказчику и чувствовал, как у самого взгляд становится всё тупее и тупее. Что бы это было не так заметно, он, улучив момент, повернул голову и сказал в сторону: «Вот ты здесь поставил свой «стакан», который занял почти всю прихожую, а сейчас придёт Мария Игнатьевна…»

— Какой стакан? — не понял незнакомец и посмотрел на коридор. — А… Ну, это мы сейчас уберём.

Он зашёл внутрь фиолетового цилиндра, обернулся, как-то странно посмотрел на Игоря Васильевича и вдруг произнёс:

— Заходи сюда… Заходи, не бойся…

— Я у себя дома, чего мне бояться? — ответил тот и смело шагнул к незнакомцу.

* * *

Всё изменилось в мгновения ока. Они оказались в совершенно другом месте и другой обстановке.

— А вот теперь ты у меня дома, — хитро улыбаясь, произнёс незнакомец.

— Где это? — невнятно выплыло из открытых уст Игоря Васильевича, стреляющего глазами влево-вправо.

— Это экспериментальная лаборатория НИИ ядерных исследований Российской академии наук.

После этих слов Игорь Васильевич несмело начал осматривать помещение, медленно вращая головой.

Это было просторное помещение с белыми стенами, без окон, но светлое за счёт четырёх ярких прожекторов. К высокому потолку крепился большой серебристый шар, и сами они теперь стояли как раз под этим шаром, на возвышенности, имеющей форму круга, высотой в сорок сантиметров и диаметром метра три. С двух сторон на них были направлены большие стеклянные диски эллипсообразной формы, по которым хаотично и бесшумно проносились электрические разряды. К каждому диску крепился толстый гофрированный шланг, другой конец которого присоединялся к довольно массивным прямоугольным конструкциям. Разнообразные трубы, шланги и короба проходили по всему помещению, соединяя собой приборы, установки, всевозможные механизмы. Здесь постоянно слышался слабый шум, похожий на шипение выпускаемого из баллона воздуха. Правда, Игорь Васильевич, поражённый таким поворотом событий, не обратил внимание на этот звук. Но он даже вздрогнул от неожиданно появившегося переливающегося свиста высокой тональности, который возник спустя какое-то время.

Реакция незнакомца на это была мгновенной: он быстро направился к стеклянному куполу, стоящему у стены, под которым, по-видимому, находился пульт управления, потому как там светилось много разноцветных лампочек и несколько экранов с надписями.

— Чёрт! — выкрикнул незнакомец. — Сработал датчик на алкоголь. Вы сегодня употребляли алкоголь? — обратился он к Игорю Васильевичу.

— Ну… с мужиками… немножечко… — робко ответил тот.