Три пары

Ева повернулась к Лиззи:

– Я неправа? – Лиззи покачала головой.

– Джимми нравится, что рядом Джек, – сказал Фрэнк. – Когда Джек отводит его в школу, Джимми сам заходит в класс.

– Это прогресс, – сказал Конор.

– Как думаете, Пола возьмет себя в руки? – спросила Беатрис.

Тут Фрэнк и Лиззи, похоже, были согласны. Если она и возьмет себя в руки, то это произойдет не в ближайшее время.

– Вот дерьмо, – сказал Шэй.

– Мы можем помочь? – спросила Беатрис. Конор понятия не имел, как она это себе представляла.

– Если у вас есть лишние пятнадцать тысяч, мы могли бы отправить его обратно в школу, – ляпнула Лиззи, не раздумывая, и была ошеломлена, когда Фрэнк сказал:

– Да, честно говоря, это бы очень помогло.

Конор побледнел. Беатрис повернулась к нему:

– Думаю, мы могли бы придумать какую-нибудь договоренность, не так ли?

Конор осознал, что кивает, при этом думая «ни за что». Они никогда больше не увидят этих денег.

Какое-то мгновение Лиззи выглядела воодушевленной.

Фрэнк положил обе руки на стол перед собой. Он заговорил медленно, проявился акцент Южного Дублина, растянутые гласные:

– Вы что, думаете, я не могу прокормить собственных детей?

Беатрис забормотала извинения. Она клялась, что знает, что такое бедность: в одном месте зашил – в другом порвалось, и что нет нужды смущаться перед ними. Для чего еще нужны друзья? Конору очень хотелось, чтобы Беатрис остановилась: ему надоело, что все пытаются умилостивить Фрэнка, когда он в дурном настроении.

– Правильно «в одном месте зашил – в другом прохудилось», – поправил он Беатрис.

Она остановилась:

– Это ведь одно и то же.

– Серьезно, это была шутка, но спасибо за беспокойство, – сказал Фрэнк, – с нами все будет в порядке, мы лучше избавимся от Майи. – Лиззи вскрикнула. – Кстати, это тоже шутка, – сказал Фрэнк. Он улыбнулся всем по очереди, желая, чтобы они рассмеялись. Когда Фрэнк дошел до Конора, двое мужчин задержали взгляды друг на друге на лишнюю секунду, и Конор не улыбнулся.

– Как вообще получилось, что у вас есть дети от других людей одного и того же возраста? – спросил Шэй. Ева захлебнулась от смеха, благодарная Шэю за безупречно своевременный отвлекающий маневр. Он умел сразу переходить к делу.

– Это было так давно, – сказал Фрэнк, – я не могу…

– Пятнадцать лет и девять месяцев, – сказала Лиззи.

– …вспомнить.

– Только не это, опять? Может, нам проверить тебя на болезнь Альцгеймера? – сказала Лиззи. Она оглядела стол, широко улыбаясь, но никто не поднял на нее глаза. Она остановилась на Шэе. – Я была в Лос-Анджелесе. Фрэнк был здесь. Он спал со всеми подряд и обрюхатил Полу…

– Одна ночь, – сказал Фрэнк. – Одна женщина. Одна ночь.

Лиззи проигнорировала его.

– Мы расстались, и я стала спать со всеми подряд. Макс, отец Майи, это друг Конора. Майя на шесть месяцев младше Джека. – Лиззи подняла свой бокал: – Можно еще этого восхитительного белого? – Конор щедро подлил вина в ее бокал. – Да ладно, люди, тогда все было по-другому. – Лиззи обратилась за поддержкой к Беатрис: – Мы все спали со всеми подряд, не так ли?

– Чуть-чуть, – сказала Беатрис с улыбкой, которая подразумевала нечто большее, чем чуть-чуть.

– Я – нет, – сказала Ева. – Шэй был первым, с кем я переспала. С кем у меня был половой акт, если выражаться техническими терминами.

– Ага, – усмехнулся Шэй и кивнул. – Я научил ее всему, что она знает.

– Иди на хер, – сказала Ева, ткнув его в бок.

– Серьезно? – спросил Фрэнк, наклоняясь вперед. Взгляд Лиззи заметался вокруг стола: казалось, она сожалела о таком повороте разговора.

– Сперва я перецеловала множество собак, – сказала Ева. – В субботние вечера в Драмшанбо больше нечего было делать.

Она улыбалась без малейшего смущения. Конор никогда бы не посчитал Еву пуританкой, и, насколько он знал, она не была набожной католичкой. Досадное чувство: он, как и Фрэнк, был заинтригован.

– Большинство парней из тех, кого я знала, были слишком зациклены друг на друге, чтобы представлять интерес для кого-либо еще, и к тому же слишком много ели, – Ева обращалась к Конору. – У меня не было никакого желания бороться за их внимание.

И только тогда Конор заметил, что Шэй наблюдает за ним.

Беатрис была наверху: писала в ванной рядом со своей спальней. Слишком много было вечеров, когда Фрэнк или Шэй забрызгивали сиденье унитаза на нижнем этаже – то ли из лени, то ли из неспособности попасть, куда целились. Она подтерлась, затем проверила свой макияж в зеркале. Зубы были испачканы вином. Она еще раз их почистила и решила, что на сегодня хватит.