Три плана товарища Сталина

Капитан Краско, адъютант командира 661-го полка 200-й стрелковой дивизии показал: "Еще в мае 1941 г. среди офицеров высказывалось мнение о том, что война начнется после 1 июля".

По словам майора Коскова, командира 25-го полка 44-й стрелковой дивизии, "судя по масштабу и интенсивности подготовки к войне, русские напали бы на Германию максимум через 2-3 недели" (после 22 июня - М.С.).

Полковник Гаевский, командир полка 29-й танковой дивизии (в документах 29 тд нет упоминаний о полковнике с такой фамилией - М.С.) показал: "Среди командиров много говорили о войне между Германией и Россией. Существовало мнение, что война начнется примерно 15 июля".

Майор Соловьев, начштаба 445-го полка 140 стрелковой дивизии: "В принципе конфликта с Германией ожидали после уборки урожая, примерно в конце августа - начале сентября. Поспешную передислокацию войск к западной границе можно объяснить тем, что срок нападения перенесли назад".

Подполковник Ляпин, начальник оперативного отделения штаба 1-й мотострелковой дивизии, показал, что "советское нападение ожидалось осенью 1941 г.".

Генерал-майор Малышкин (перед войной - старший преподаватель, затем начальник курса в Академии Генерального штаба; начальник штаба 19-й Армии Западного фронта, пленен 11 октября в Вяземском "котле"; один из главных сподвижников Власова, повешен 1 августа 1946 г.) заявил, что "Россия напала бы в середине августа, используя около 350-360 дивизий".[30]

Показания, данные во вражеском плену, да еще и лицами, активно сотрудничавшими с оккупантами, вызывают понятные сомнения. Однако, злополучный месяц август, как вероятный срок начала войны, всплывает в самых неожиданных документах.

В январе 1941 г. Генеральный штаб провел с высшим командным составом Красной Армии две стратегические военные игры. Руководил подготовкой и проведением игр лично нарком обороны маршал Тимошенко, об их результатах было доложено Сталину. Странно, но ход игр был привязан не к абстрактным числам ("первый день операции", "пятый день операции"…), а к неким августовским (!!!) датам.

В начале июня 1941 г. советскую военную базу на "арендованном" финляндском полуострове Ханко посетил с инспекцией командующий Ленинградского ВО генерал-лейтенант М.М. Попов. 15 июня М.М. Попов подписал доклад, направленный в наркомат обороны СССР, в котором выразил обеспокоенность недостаточной, по его мнению, обороноспособностью базы в Ханко и высказал целый ряд конкретных предложений по ее укреплению. Заканчивался же доклад следующей фразой: "Все эти мероприятия необходимо провести не позднее 1 августа 1941 г. ( подчеркнуто мной - М.С. )" [31]

17 июня 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение "призвать в армию 3700 политработников запаса для укомплектования среднего политсостава. Призыв произвести с 1 июля по 1 августа 1941 г."[32]

18 июня 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает следующее решение: "выдать наркомату обороны в июне из госрезервов 750 тыс. штук автомобильных шин с возвратом в УГМР [Управление государственных мобилизационных резервов] в сентябре. Разрешить Наркомрезинпрому прекратить с 18 июня отгрузку а/м шин всем потребителям, за исключением наркоматов и ведомств, указанных в Приложении 1, с переносом недогрузов на 4-й квартал".[33]

В этом документе нет слова "август" - но есть четкое понимание того, что в июне-июле у наркомата обороны возникнет экстренная, "пиковая" потребность в авторезине. Эту потребность решено покрыть с использование чрезвычайных мер, а образовавшуюся в запасах и снабжении гражданских ведомств "брешь" постепенно восполнить, начиная с сентября-октября. Можно с большой долей уверенности предположить, что экстренная потребность в авторезине была связана с запланированной на июль-август открытой мобилизацией, в рамках которой из народного хозяйства в Красную Армию предстояло передать порядка 240 тыс. автомобилей.