Три плюс одна

– Стоять. – Из темного коридора глядел ствол пистолета. – Отойди к остальным. Никому не двигаться. Мирон, войди и закрой за собой дверь.

– Один? – Мирон остался на месте.

– Естественно.

– Это мои друзья. Мы голодные.

– Друзья? – со снисходительной насмешкой донеслось из коридора. – И те тоже?

Ствол пистолета качнулся чуть вправо, на Аскера и Ибрашку.

Мирон на миг поджал губы.

– Я не делю людей на тех и этих.

– Как знаешь. Вообще-то, и я не делю, но только тех, кто разделяет мою точку зрения или хотя бы может понять, что другие точки зрения, вроде моей, существуют. Встать на чужую позицию и принять, что другие могут думать не так, как ты, для многих непосильное дело.

– Вот именно, – ухватился за мысль Мирон. – Почему в том же самом ты отказываешь другим, почему не хочешь понять их? У каждого из них есть своя точка зрения, и обоснована она не хуже твоей.

– Кажется, ты боишься своих «друзей». А-а, понял, ты перед девчонкой рисуешься. Запомни: свои убеждения нужно отстаивать всегда, что бы ни случилось. Только так можно вернуть утраченную славу своего народа.

Ник почувствовал плечо прижавшейся к нему Луизы.

– Дядя Кастусь, ты захватил институт? – прямо спросил Мирон. – Зачем?

После короткой паузы раздалось:

– Войди и поговорим.

– Поговорим здесь.

– Здесь не место для разговоров.

– Место, – с несвойственным ему упрямством заявил Мирон. – Открытие, которое совершили в этом институте, изменит мир. Ты хочешь изменить мир сам, в одиночку? Хочешь владеть Вселенной, стать богом-императором? А ты уверен, что справишься?

– Вспомни, кто ты на самом деле, Мирон. Сейчас ты живешь в другой стране, но у твоего народа собственная великая история.

Нехорошее предчувствие укололо Ника. Дядя Мирона давил на больную мозоль. Именно о великой истории литвинов-беларусов постоянно твердил Мирон в любых спорах, всегда тянул одеяло истории на себя, и переубедить его было невозможно. Мирон принимал многовариантность истории, но истинной, назло остальным фактам, считал только свою версию.

И вдруг…

– Да, у моей малой родины великое прошлое, но сейчас я часть большого народа, который победил фашизм и покорил космос, – заговорил Мирон. – Этот народ непобедим только пока все нации, которые его составляют, хотят одного – чтобы никто не отнял их родную землю. Я не отказываюсь от корней, но я хочу в великое будущее, пусть даже как составная часть чего-то большего, а не в великое прошлое. Великое прошлое было у многих наций. Но. Нынешние итальянцы – далеко не римляне времен Империи. Греки – не эллины. Турки – не Блистательная Порта при султане Сулеймане. У литвинов было великое прошлое, но оно кануло в Лету. Все вокруг с пеной у рта доказывают, чья нация круче, играют словами, чтобы возвысить своих, а это – к слову о чужих точках зрения – унижает других. Странно, но именно сейчас я понял одну истину. Глупо гордиться великими предками. Если сегодня дела твоего народа плохи – значит, потомки профукали достижения великих предков и недостойны их. Но это не значит, что ничего не надо делать. Надо, и еще как. Жизнь надо прожить так, чтобы наши потомки гордились великими предками в нашем лице.

– Тебе хорошо промыли мозги. Выходит, теперь ты с ними – вечными рабами и косорукими алкашами?

– Говоря «они», ты плюешь в зеркало. Народы веками жили своим умом, и чтобы понять, у кого получалось хорошо, а у кого плохо, достаточно посмотреть на глобус. Криворукие пьяницы? Еще раз посмотри на глобус. А теперь посмотри на тех, кто «освободился от кровавых тиранов» и от всего, что связывало с «ними». Прости, но эти «борцы за свободу и независимость» кладут жизни за свободу от кого? Я так понимаю, что за свободу воровать, врать и стравливать, чтобы воровать дальше. Все, что было построено нашими предками, ими разграблено и присвоено. А ведь рядом был наглядный пример. Россия – имею в виду не русских, как нацию, а Большую Россию – прошла этот путь в девяностые. Как можно что-то созидать и строить, расковыривая себе болячки и во всем обвиняя соседей? Представь: что будет, если свои болячки начнет расковыривать Россия? Не русские, а россияне в целом, все вместе? Аляска и запад Америки вплоть до Калифорнии принадлежали России, и срок аренды за Аляску – да-да, она не продана, а сдана в аренду на девяносто девять лет – истек совсем недавно. Но Россия молчит. До того, как стать американским протекторатом, Гавайи целый год жили под российским флагом. Россия на них претендует? Напомню про закон того времени: когда открывалась новая земля, она доставалась государству, чьи представители ее открыли. Огромная Гренландия, например, принадлежит маленькой Дании, Австралия до обретения независимости – очень странной, надо сказать, поскольку до сих пор сохранена власть английской королевы с военной присягой именно ей, а не родной стране – принадлежала Великобритании. Почему же открытая Россией Антарктида не принадлежит первооткрывательнице? А теперь скажи: если объединение народов, победившее Наполеона и Гитлера, расковыряет эти несправедливости великого прошлого, что сможет противопоставить мир?