Три плюс одна

– Оглушило. – Он скривился и потер короткий ежик волос на макушке. – Теперь шишка бу…

Слова застряли – Мирон обнаружил, что прилип спиной к спасавшей его Фане.

Она убедилась, что он стоит на ногах самостоятельно, и с едкой усмешкой отодвинулась:

– Пожалуйста.

– Спасибо, – потупился спасенный и указал на чуть не убившую его конструкцию: – Плот длинный, для противовеса не хватило совсем чуть-чуть. Нужно часть страховочных емкостей с боков отцепить, наполнить водой и привязать сзади. Когда машина въедет, воду из них можно будет вылить и все привязать обратно.

– Отлично. Делайте! – начальственно одобрил Толик из открытого окна внедорожника.

Стальной бегемот для безопасности и будущего разгона попятился на меньшую глубину.

Первым на нечто постороннее среагировал Аскер – он замер на мелководье в позе готового к прыжку вратаря. По его примеру Ник обернулся к берегу. В суматохе никто не заметил, как на место бывшего лагеря вышли пять фигур с рюкзаками, судя по одежде – рыболовы или грибники. Не часто увидишь вместе так подходивших друг другу людей. Пятеро громил или, как еще называют этот тип человека могучего – искусственного подвида человека разумного – амбалов, глядели на происходящее с ухмылками, но от выражения глаз брала оторопь. Хотелось вытянуться в струнку, как в школе перед директором, а если, как в детстве, отправят в угол, покорно принять наказание, даже если ни в чем не виноват. Ник оглянулся на девчонок, мгновенно погрузившихся в воду не то что по шею, а по самый нос. Анфиса – тоже, что показательно. Даже ее пробрало.

Остались стоять только настороженно глядевшие на прибывших Аскер и Бизончик. И Ник. Не от храбрости, которой он никогда не отличался. Просто забыл, что есть ноги.

Глава 7. Группа Игрека, переправа и снова невидимка

Возню на озере заметили издалека. Поднятая командиром рука остановила движение, взоры шагавшей через поле пятерки сошлись на машине. Новое обстоятельство меняло планы.

– Думаешь о том же, о чем я? – шепнул Филимон Игреку. – Их одиннадцать: водитель за рулем и по пять парней и девок в воде. Оружия не видно. – Он быстро огляделся. – Горизонт чист.

– Погоди. Есть плюсы и минусы, плюсов пока больше, но только пока.

Игрек – некогда сержант Игорь Греков, затем «бригадир» – не самый сильный, не самый быстрый, не самый точный в стрельбе из всей команды, но никто другой не мог представить себя на его месте. Знания, помноженные на умения, плюс не раз спасавшая жизни звериная интуиция – больше никто не похвастается таким рабочим набором. Кто хотел выжить – был реалистом. Рваться в командиры просто так, чтобы получить пулю от врага или в затылок? Увольте.

– Собственные колеса за периметром – весомый козырь, противник на такое не рассчитывает, – донесся гортанный бас замыкавшего правый фланг Танка.

Его голос звучал грозно, имя соответствовало. Вахтанг. Как передергивание затвора. Вахт-танг. И фамилия, словно выстрел в горах – сухой, четкий, с гулким эхом: Читадзе. «Чита – это птичка. Птичкин по-вашему», – пояснял Танк желающим. Звучало смешно, но никто не смеялся. Самый здоровый и неулыбчивый в команде, суровый Вахтанг «Птичкин» в первый же день службы превратился в Танка: «Вах, танк!» – пошутил сослуживец и остался без переднего зуба. Хотя обижаться Вахтангу не следовало, с его сложением и выдающимся носом прозвище выглядело логично. Просто он не понимал юмора. Обычно грузины – люди веселые, но Танк выделялся из общей массы, как реальный танк в колонне грузовиков. И не улыбался не потому, что не любил или не хотел, а попросту не умел. В команде Игрека он оказался самым здоровым, несмотря на то, что прочие тоже дохляками не были. Тот же Монгол, высказавшийся следом, ростом и в плечах почти догнал Танка.

– Надо брать.

Рослый, богатырского сложения, Монгол казался ниже Танка, но именно, что казался. У Танка башня сидела прямо на броне, без люфта, а Монгол это сочленение, в просторечии именуемое шеей, имел и успешно пользовался. Резко обернуться для него проблемы не составляло, а для противника оказывалось неожиданностью. Монголом Монгол, конечно, не был. Он был тувинцем. По документам вроде бы Монгуш. Впрочем, кто и когда последний раз видел его документы? Даже забылось, имя это или фамилия, для всех он остался Монголом. Взгляда узких глаз было не разобрать уже с пары метров, но выражение лица ничего приятного собеседникам не сулило. И оно почти никогда не менялось. Обветренные щеки в шрамах добавляли жуткого колорита.

Впрочем, шрамами в разных местах мог похвастать каждый, они были такой же неотъемлемой частью профессии, как осанка и накачанные мышцы. Прически тоже разнообразием не блистали, лишь Монгол выделялся из серии коротких ежиков: бритая турель блестела и резко вертелась в пику неповоротливой башне Танка.