Три побоища — от Калки до Куликовской битвы

– Я пуще всех отговаривал Мстислава Романовича от мира, предлагаемого ему мунгалами, – горячась, молвил Ермолай Федосеич. – Однако голоса тех, кто убеждал великого князя поверить обещаниям мунгалов, оказались громче. Да что толковать, княже! Как увидели бояре киевские, что Мстислав Удатный спасается бегством от татар и вся черниговская рать татарами в бегство обращена, так никто из них о битве уже и не помышлял. Все норовили поскорее убраться домой подобру-поздорову!

– Как сын мой вел себя? – дрогнувшим голосом спросил Владимир Рюрикович.

– Достойнее многих, княже, – ответил Ермолай Федосеич. – Многие из советников Мстислава Романовича толковали тогда о бегстве от врага, почитая это за благо. А сын твой молвил им, что лучше мечом дорогу себе проложить, чем выпрашивать мир у мунгалов. И смерть сын твой принял достойно, как истинный христианин.

– Что с полками киевскими сталось, воевода? – после краткой паузы вновь спросил Владимир Рюрикович.

– Полки киевские и до Волчьей реки не дошли, как татары набросились на них и посекли без милости, в плен никого не брали, – скорбно поведал князю Ермолай Федосеич. – Я с самого начала заподозрил неладное. Когда ханы татарские клятву приносили при боярах киевских, не было среди них нойона Джебэ. Он затаился со своим отрядом в степи, поджидая, как тать, безоружные киевские полки. А мунгалы твердили нам, что Джебэ якобы ушел с обозом к реке Кубань.

– Что татары теперь делать станут, как думаешь, воевода? – поинтересовался Владимир Рюрикович. – Не пойдут ли нехристи на Русь?

Гридничий пожал широкими плечами:

– Бог ведает, княже. Но я бы войско держал наготове.

– От войска крохи остались, воевода. – Владимир Рюрикович озабоченно расхаживал по комнате от стола к окну и обратно. – А между тем сыновья Мстислава Романовича затеяли распрю в Подвинье с минскими Всеславичами. Им еще неведомо, что больше нет у них за спиной могучей опоры, их отца.

– Эту войну нужно поскорее прекратить, княже, – решительно промолвил Ермолай Федосеич. – Сыновей Мстислава Романовича надо сюда отозвать с их дружинами для обороны Киева и Переяславля на случай татарского вторжения.

– Я уже отправил гонца в Полоцк, – сказал Владимир Рюрикович. – Не следует и про Ольговичей забывать – они непременно попытаются отнять Киев у Мономашичей, зная о нынешней нашей слабости. Михаил Всеволодович такой возможности не упустит, уж я его знаю.

Слушая дальнейшие разглагольствования Владимира Рюриковича о его замыслах, в коих он уже видел себя великим князем, Ермолай Федосеич все больше хмурился и мрачнел. Не об отражении татарской опасности помышляет сейчас Владимир Рюрикович, но о том, как бы ему половчее сменить смоленский княжеский стол на более высокий стол киевский.

Глава седьмая Дядья и племянники

Бесславная гибель Мстислава Романовича потрясла не только его друзей и родственников, но даже и его недругов. Минские и друцкие Всеславичи замирились с сыновьями великого князя, желая дать им возможность пережить это тяжкое несчастье. А может, Всеславичи, понимая, что у южных Мономашичей опять назревает пора дележа княжеских столов, намеренно прекратили войну за Полоцк, дабы столкнуть лбами дядей и племянников.

Сыновья Мстислава Романовича, объявившись в Киеве, сразу же заявили Владимиру Рюриковичу, что не уступят великокняжеский трон ни ему, ни кому-то другому. Мол, покойный Мстислав Романович завещал стол киевский своему старшему сыну Святославу Мстиславичу. Правда, письменного завещания братья Мстиславичи так никому и не предъявили. На все их заявления и угрозы Владимир Рюрикович твердил одно и то же:

– По «Русской Правде», великокняжеским столом владеет не какая-то отдельная княжеская семья, но весь род потомков Ярослава Мудрого. По древнему укладу великокняжеская власть наследуется не сыновьями, а братьями. Мой брат Мстислав Романович не мог завещать киевский стол кому-то из своих сыновей, ведь он знал, что это незаконно.

Владимир Рюрикович чувствовал себя уверенно еще и потому, что Мстислав Удатный и Мстислав Немой, также имевшие права на Киев, добровольно отказались от великокняжеского трона. Мстислав Удатный даже передал под начало Владимира Рюриковича свое войско, стоящее в Торческе. Галицкий князь желал видеть великим князем послушного его воле Владимира Рюриковича и не скрывал этого.

Потому-то Владимир Рюрикович разговаривал с сыновьями Мстислава Романовича с позиции силы, зная, что в случае вооруженной распри на его стороне будут галицкий, луцкий и волынский князья. Сознавая свое бессилие, братья Мстиславичи занялись интригами. Старший, Святослав Мстиславич, оставался в Киеве, подбивая местных бояр не принимать на великое княжение Владимира Рюриковича. Средний из братьев, Всеволод Мстиславич, отправился к черниговским Ольговичам, желая перетянуть их на свою сторону. Младший из братьев, Ростислав Мстиславич, уехал к туровскому князю, у которого была давняя вражда с Владимиром Рюриковичем.