Три подруги и пустынная кошка (СИ)

По возвращению в город мы разделились. Я высадила музу в центре, приказав ехать домой, запереть все двери и окна, самой спрятаться в ванной и ждать от меня новостей.

А сама направилась к морю.

До берега добралась быстро. Дороги были пустынными. Врывающийся сквозь окно резкими порывами воздух был наполнен свежестью и отлично бодрил. А впереди путеводной звездой сияла цель.

Я была близка. Я уже почти достигла того, к чему стремилась долгие годы. Ради чего преодолела путь, длинною практически в целую жизнь. И ради чего рискнула многим, в том числе, и жизнью Нисы, которую сама же и отдала Нуатль.

Припарковавшись чуть в стороне, я вышла, захлопнула дверь, оставив ключи внутри и уверенно зашагала к воде, ступая по песку и чувствуя, как в него легко погружаются голые ступни. Обувь я тоже оставила в машине. А вот одежду уже сбрасывала почти на ходу, когда до моря осталось меньше десяти метров. Бретельки майки соскользнули с плеч, после я стянула лосины и уже полностью раздетой вошла в воду, чье внутреннее свечение и плеск волн манили с каждой минутой все сильнее.

Нырнув с головой, я зажмурилась, затаила дыхание. В первую секунду вода показалась обжигающей холодной, но уже вскоре тело вспомнило, как это — быть под водой. Жить под водой. Быть частью воды. Быть частью стихии.

Почувствовав легкое покалывание, я распахнула глаза и пронаблюдала за тем, как моя кожа приобретает голубоватый оттенок. Как начинает светиться, будто я проглотила луну. Как вокруг тела скапливаются, будто притянутые неведомой силой, крошечные огоньки, подобные алмазной крошке. Сгущаясь все сильнее и обтекая меня по контурами тела, огоньки образовали подобие сверкающей оболочки, одновременно напоминающей наряд.

Улыбнувшись, я почувствовала, как душа погружается в состояние спокойствия и безмятежности. Какими бы сложными не были наши с отцом отношения — вода была моим домом. В воде я чувствовала себя гораздо увереннее, чем на суше, ощущая сопричастность к чему-то бесконечному, бессмертному и чистому.

Человеческий мир таким не был. Он не был ни чистым, ни вечным. Он причинял боль. И люди причиняли боль. А море — оно лечило. Оно все понимало, все принимало, убаюкивало, унося вдаль от всех проблем и от любых страданий.

Море было для меня всем. Моей жизнью, моей колыбелью. И ради его спасения я готова была на все.

Широко размахнув руками, я радостно крутанулась в воде и рванула вперед, к подводному дворцу.

Глава 32

На самом деле, на дне в центре моря находился не только дворец. Это был целый каменный город, в котором обитало огромное количество самых разнообразных существ. Русалки и сирены, морские демоны и морские змеи, тритоны и водные псы, наяды и мелюзины, накки и гриндилоу и много, кого еще — все они жили по соседству друг с другом. И руководил всеми ими, конечно же, мой отец.

Припоминая всех тех, кого знала в королевстве, я плыла никуда не торопясь и наслаждаясь каждым мгновение проведенным в воде. Я то погружалась глубже, туда, куда не добирались солнечные лучи, из-за чего вода казалась почти черной. То выныривала на поверхность, чтобы весело попрыгать на разбушевавшихся волнах приветствующего меня моря, ловя барашков. Вскоре ко мне присоединилась стая дельфинов, которые, издавая счастливую трескотню и довольное пыхтение, запрыгали со мной над водой, превратив долгожданную встречу в игру. Узнав среди задорного молодняка, который на инстинктивном уровне почувствовал во мне свою, я заметила их маму, с которой была хорошо знакома. И с которой, вот также, как и с её детьми сейчас, резвилась когда-то в воде, устраивая заплывы на скорость.

Едва только я поманила к себе ставшую респектабельной главой семейства афалину, как она, взвизгнув подобно ребенку, рванула в мои объятия и едва не отшвырнув сильным ударом гибкого тела.

Я похлопала её по спине, показывая, что тоже очень скучала. И это было правдой. Поглядев на меня умными глазами, в которых я видела не только разум, но и душу, афалина, которой я когда-то дала имя Флория и которое она благородно приняла, толкнула меня головой и указала вперед.

Я кивнула. И дальше мы уже поплыли рядышком, как в старые добрые времена. А за нашими спинами резвились дети и внуки Флории, для которых моя подруга детства теперь была непререкаемым авторитетом. Одного её недовольного взгляда было достаточно, чтобы детвора прекратила толкаться вокруг меня и последовала за нами в качестве шумного, очень шумного, сопровождения.

Так, со свитой, я подплыла к подводному городу, чьи очертания проступили сквозь воду еще задолго до того, как нам навстречу откуда-то снизу вынырнули морские демоны, они же кибиры.

Выставив вперед острые трезубцы, они пробулькали:

— Назовись!