Три подруги и разбитое зеркало

Тишину прорезал протяжный скрип, как будто приподняли крышку старого проржавевшего сундука. Раздались тяжелые шаги, которые сообщили о приближении чего-то.

Кого-то.

– Наконец-то ты пришел, – заговорил всё тот же голос. Его владельца я не видела, потому что он находился вне моего поля зрения, а повернуть голову направо, туда, откуда он говорил, казалось невыполнимой задачей.

Напротив меня зашевелилась фигура. Было очень трудно сконцентрировать взгляд на её очертаниях. Они постоянно размывались и словно разрывались, как если бы я смотрела фильм, записанный на поврежденную кинопленку. Хотя, скорее, повреждение было у меня в голове.

– Мне не нравится её состояние. Кажется, Неля слишком сильно приложила её по голове. Перестаралась.

Я дрожала от макушки до пят. Но упрямо пыталась сфокусировать взгляд на замедливших свой танец огоньках, кожей ощутив чье-то близкое присутствие.

– Нужен врач, – продолжил убеждать голос.

На этот раз ему ответили.

– И где ты найдешь врача, способного поставить диагноз нереиде?

Что-то щелкнуло, выплюнув пару крохотных искр и перед моим лицом вспыхнуло пламя, показавшееся таким ярким, что я зажмурилась, застонав.

– Привет, радость моя, – с удовлетворением пропел Макс.

Знакомое лицо подсветила зажигалка, которую он держал почти у моего носа.

– Какая же ты сволочь, – пролепетала я, едва ворочая языком в пересохшем рту.

С жесткой, какой-то взрывоопасной улыбкой Макс покачал головой и заявил:

– Ты еще даже не знаешь, какой я. Но скоро узнаешь.

– Где я? – просипела я, вновь приоткрывая больные глаза.

Желтые огоньки в углу окончательно замедлились, сделали последний оборот, мигнули и соединились в одно целое – в слабо работающую, готовую вот-вот перегореть лампочку, болтающуюся на хлипком, перевязанном изолентой сразу в нескольких местах проводе.

Макс выпрямился, держа голову так, чтобы не удариться ею о низкий потолок, покрытый черными разводами.

– В «Шанхае», – ответил бывший друг, вновь чиркая зажигалкой.

Глава 7

– «Шанхай»? – переспросила я с сомнением и не удержалась от колкости: – Это что, название твоего гастролирующего цирка?

– Нет, любовь моя ехидная, – он рассматривал меня так, словно видел впервые.

В его глазах больше не было привычного дружеского тепла, как не было вообще ничего хотя бы отдаленно человеческого. Передо мной стоял бог, пусть и потерявший власть, пусть находящийся в изгнании вдали от дома. Но с таким взглядом он больше не мог быть ни кем иным, кроме как высшим существом. Очень злым высшим существом, одним из тех, кого боялись не только люди, но и мы.

– «Шанхай» – это мой ночной клуб и мой главный офис по совместительству. Здесь я веду все свои дела.

– В подвале? – я закашлялась. – И кто твои главные партнеры – крысы и тараканы?

– Подвал находится под «Шанхаем», – спокойно ответил Макс. – Здесь тебя никто не найдет, и никто не услышит. Призывать свою магию также не пытайся. Всё обтянуто серебряной сеткой в несколько слоев. Сквозь неё никому не пробиться.

– Пить хочу, – потребовала я, упираясь затылком в стену. – И мне холодно.

– А принцессы очень капризные, не правда ли? – хмыкнул бывший друг, убирая зажигалку.

Справа вновь кто-то завозился и Макс бросил в его сторону:

– Не надо, я сам. Ты свободен.

Тот, другой, ничего не сказал, молча нас покинув.

Дверь открылась и захлопнулась.

Мы остались вдвоем.

Макс отошел, чем-то зашуршал в самом дальнем углу наискосок, а после вернулся и присел напротив меня на корточки.

– Я знаю, что тебе очень плохо, – начал он, скривив губы в улыбке. Каждое его слово звучало как издевка, но хотя бы в любовь больше не пытался играть.

– И чем дольше я с тобой разговариваю, тем хуже мне становится, – слабость была такая, что хоть сейчас вырубайся, но я держалась как могла. – Ты как яд. Как отвар из мухоморов.

– Тебе никто не говорил, что нельзя дерзить и раздражать человека от которого зависит вся твоя жизнь? – деланно вежливо поинтересовался Макс, но я слышала, как постепенно накапливалась его ярость, готовая вот-вот выплеснуться за край.

Он взялся за предмет, который принес из угла, потянул за верхнюю часть и по глазам резанул резкий белый свет.

Это включился кемпинговый фонарик.

Поставив его на пол, Макс удовлетворенно вздохнул.

– Так лучше? – любезно поинтересовался он.

– Да мне и в темноте было неплохо, – пробормотала я.

Бывший друг покачал у меня перед глазами бутылкой с водой, а после убрал её, поставив в отдалении, на таком расстоянии, чтобы я не могла дотянуться, не вставая. А подняться сил не было, и он это знал.

– Давай поговорим! – с задором предложил он.

Несмотря на всю сложность ситуации, во мне проснулась Ниса, а точнее её вредность. Вредность человека, который умел договариваться исключительно с детьми.

– Иди, с бродячими псами общайся, может, научишься у них чему-нибудь, например, доброте.

– Мне нужна Фируса, – очень серьезно произнес Макс, проигнорировав моё наставление. – И нужна не просто очень, а конкретно сейчас.