Три подруги и таинственный жених (СИ)

— Если Лозовский здесь ни при чем, то, может, отправить девчонку обратно домой? — спросила Ниса и полезла в свой рюкзачок. По характерному шуршанию сразу стало понятно, что у подруги там склад конфет.

— То, что Лозовский здесь ни при чем еще надо доказать. Вчера Миша позвонил и сказал, что звонок Лидии поступил с телефона, расположенного в старом ресторане “Пирамида”, - я приобняла себя руками за плечи. В отличии от Нисы, которая была способна съесть верблюда и закусить его погонщиком, я, когда нервничала, есть не могла. И даже уже жалела, что вообще что-то отправила в желудок с утра, потому что меня начало откровенно мутить, а съеденные на завтрак бутерброды — рваться на волю.

— Известное местечко, — хмыкнула Ниса, борясь со склеившимся фантиком. — Но где связь между Лозовский и “Пирамидой”?

— Сфера бизнес-интересов Лозовского — ресторанный и гостиничный бизнес. Так что, ресторан вполне возможно принадлежал ему.

— Фамилию хозяина рестика тебе Миша назвал? — с радостной моськой спросила подруга, потому что, наконец, справилась с оберткой.

— Назвал, некий Бобровский, зовут Марк Васильевич. Но это вполне может быть подставное лицо, практика известная. Так что, пока не найдем виновных, девчонке безопаснее будет находиться у тебя.

— Так, может лучше к себе её заберешь? — прочавкала подруга. — Меня раздражает, что кто-то находится в моей норке помимо меня.

— А меня не раздражает, да? — ощетинилась я.

— А ты привыкла, — нагло ухмыльнулась подруга и тут подъехало такси.

Но отправились мы не на место убийства, а к дому Фирусы, чтобы забрать мою машину. На все это мероприятие ушло больше часа, а потому, когда мы прибыли по указанному Мишей адресу, последний был на таком взводе, что уже с трудом контролировал себя.

— Где тебя черти носят? — встретил он нас у шлагбаума при въезде на охраняемую территорию.

Я подняла голову и оценила новомодный жилой комплекс, который буквально кричал об обеспеченности своих жителей.

— Ничего так, — присвистнула Ниса.

Миша что-то крикнул охранникам на посту пропуска и шлагбаум начал медленно подниматься. Но до непосредственного самого места преступления мы добирались еще минут двадцать. Сперва пришлось заехать на подземный паркинг и найти свободное место, чтобы оставить мою машинку, которая на фоне дорогих автомобилей местных обитателей выглядела уже очень сиротливо. Потом долго топали через всю парковку к лифтовой шахте и еще дольше ждали сам лифт, который почему-то упорно не хотел уезжать с шестого этажа двадцатиэтажного здания.

— О Боги, — начала ныть Ниса, перетаптываясь ноги на ногу. — Как же долго! Почему все здесь так дорого, но так долго? Как здесь вообще люди живут? Пока до родного гнезда доберешься уже и в обратный путь пора выдвигаться.

Миша, до сей поры хранивший мрачное молчание, вдруг решил поговорить.

— Зачем звонила вчера? — спросил он у меня с лицом, кислее лимона.

— Ну, не вчера, а уже сегодня, — поправила его я.

— Для меня все, что произошло до звонка будильника — вчера, — отрезал друг. — Ну, и?

— Хотела спросить, не было ли на теле убитой администраторши каких-либо отметин, — вздохнула я.

— Отметин? — поморщился Миша, входя в наконец соизволивший прикатиться лифт. — Шрамов, что ли?

— Вообще-то, я имела в виду татуировки, — уточнила я.

— Я её не осматривал, но в отчете экспертов ничего такого вроде указано не было. А вот про шрамы там говорилось, — пояснил друг, нажимая на кнопку с цифрой семь. — На шее имелась пара странных отметин. По виду рубцы достаточно свежие.

— На шее? — забеспокоилась я. — А это могли быть шрамы после удаления тату?

— Скорее тогда уж после срезания, — хмыкнул Миша. — Сейчас татуировки сводят лазером, следов почти не остается. А там такие борозды, что больше похоже на ножевые порезы. Но, если допустить, что срезали кусок кожи, тогда да, возможно, что на удаленном куске когда-то была татуировка.

Лифт мягко остановился, и мы вышли. На этаже имелась лишь одна квартира, дверь в которую была распахнута настежь. Туда-сюда сновали люди. В основном это были мужчины, от которых буквально веяло принадлежностью к правоохранительным структурам. Я никогда не понимала, почему так получается, но по многим оперативникам их профессия считывается так легко, словно она написана на них большими красными буквами. То ли дело в особом выражении лица, хмуром и одновременно подозрительном, то ли в особых повадках людей, видевших саму изнанку жизни, то ли во взгляде, который словно сканирует тебя до самой печени.

— Труп уже увезли. Собирали, как и в прошлый раз, по частям, как паззлы. Большинство улик тоже уже упаковали, — пояснил Миша. — Но я все равно хочу, чтобы ты взглянула на место убийства.