Три подруги и таинственный жених (СИ)

- Хватит! - резко вскрикнул папуля. - Хватит язвить и ёрничать, я и лучше других знаю, что ты языкатая.

- Нормальные люди называют это остроумием, - заметила я, продолжая изображать на своем лице что-то, что больше походило на звериный оскал, чем на улыбку. - Но такая формулировка тоже сойдет.

- Надеюсь, твой будущий муж оценит твои таланты, - едко заметил папуля, отчего я тут же перестала что-то изображать.

- До оговоренного двадцать пятого дня рождения еще больше года, - с уверенностью заявила я. - А до тех пор я не будут говорить на эту тему. У нас с тобой договор.

- К сожалению, да, - кивнул отец, поправляя рукав белого пиджака. Вот же, помешанный на белом цвете. - Но кое-что изменилось, о чем я вынужден тебе сообщить.

- Только не говори, что ты решил провести свадьбу раньше, - напряглась я. - Потому что даже ты, как бы у тебя не зудело под хвостом, не можешь нарушить собственное обещание.

- Нет, я не об этом, - вдруг очень по-человечески произнес отец, отводя глаза. - Я должен тебя предупредить, что твой будущий муж уже некоторое время находится в городе.

- Мне сообщили, - с трудом выговорила я, после некоторой заминки. - Бабушка сказала, что он приехал заранее.

- Да, - нехотя выговорил папа, все еще чересчур старательно не глядя мне в глаза. - Но несколько чуть значительно заранее, чем ты могла бы подумать исходя из данной формулировки.

Я мысленно выругалась. Не понять, куда клонит отец было невозможно.

- Как давно? – хрипло выдохнула я, одновременно и торопясь услышать ответ, и не желая ничего знать.

- Несколько лет, - все также нарочито внимательно рассматривая свои ногти ответил отец.

- Несколько — это сколько? - продолжала допытываться я.

- Шесть. Шесть лет.

- Шесть лет?! - заорала я, вскакивая на ноги. - Почему ты раньше не сказал?!

- Потому что знал, что едва только я скажу, как ты тут же умчишься на другой конец света! - подскочил отец вслед за мной. - Ищи тебя потом!

- Уходи, - зашипела я, стискивая кулаки и чувствуя, как от напряжения вздрагивает каждая мышца в и так пострадавшем теле. - Я не хочу тебя видеть… Проваливай!

- Не могу, - проговорил отец, уставившись в стенку мимо меня. Выдохнул, расстегнул воротник и рухнул обратно, словно подкошенный. - Я должен тебя кое-кому представить.

- Таааак, - не хорошо протянула я. - И кто же этот «кто-то»?

В этот момент в сгущающихся сумерках за окном что-то сверкнуло. Уловив быстро возникший и также стремительно погасший свет краем глаза, я невольно дернулась. Нервы были натянуты до предела.

Затаив дыхание и отступив на шаг назад, я уставилась в окно на пространство за стеклом, ожидая чего угодно. Даже появления Лозовского, который был черт пойми кем и, возможно, умел летать по воздуху.

Первые несколько мгновений ничего не было видно, а после на балконе, который от комнаты отделяла стеклянная дверь, прикрытая прозрачной занавеской, зашевелилось что-то темное и объемное. Медленно скрипнула ручка балконной двери и так же медленно приоткрылась сама дверь.

- Познакомься с Тэяном, принцем Грома и Молний, - устало промолвил отец, когда укутанная в черный плащ фигура ступила в комнату. - Твоим будущем мужем.

Фигура одним широким движением сбросила плащ, который с душераздирающим в наступившей гробовой тишине шуршанием соскользнул к его ногам.

- Макс? - с нарастающей болью в груди, прошептала я и попятилась.

- Ди, - протянул ко мне руку человек, которому я доверяла, как себе. В которого верила, как в себя. - Мне нужно многое тебе объяснить.

А я лишь трясла головой и пятилась назад, не в силах вымолвить и слова. И во все глаза глядела на того, кого считала другом. На того, кто теперь выглядел незнакомцем. Потому что выяснилось, что он и был для меня незнакомцем.

Краем сознания, той частью себя, которая оставалась хладнокровной и рациональной даже в самые тяжелые времена, я вдруг осознала, что в начальнике что-то неуловимо изменилось. Что-то, из-за чего он выглядел вроде, как и прежде, но при этом как-то совершенно иначе. Не знаю, что было тому причиной. Может быть, изменившееся выражение лица, которое стало уверенным, властным и даже где-то жестким. Может быть, взгляд, в котором читалась решимость и нетерпимость. Может быть, разворот плеч и осанка, которые вдруг показались до боли похожими на отцовские, свойственные тем, кто с детства привык носить расшитые золотом и драгоценными камнями, а потому невероятно тяжелые, парадные костюмы и королевские мантии. А может быть...

Может быть он просто перестал притворяться? Притворяться тем, кем никогда и не был.

- Этого не может быть, - с надломом в голосе вырвалось у меня. - Этого просто не может быть...

- Ну, я вас оставлю, а вы поговорите, - засобирался вдруг отец.

- Сидеть! - рявкнула я.

Папа тут же уселся обратно, сложил ручки на коленях и лишь после осознал, что сделал, а потому возмутился:

- Диаманта!