Три подруги и таинственный жених

– Мы заведем? – переспросила я. – Мне не нужен домашний питомец, у меня уже есть бесполезное назойливое существо, которое не дает мне спать по ночам. Это ты!

И, подтолкнув Нису вперед, я проследовала на звук закипающего чайника. Когда мы вошли, женщина уже расставляла чашки на столе.

– Присаживайтесь, – пригласила она, разливая заварку.

Ниса затормозила на пороге словно упертый мул, а потому мне пришлось дать ей чувствительный тычок под ребра, чтобы она прекратила изображать из себя статую.

Злобно зашипев в ответ, Ниса прошла и села за стол. Я пристроилась рядом, хозяйка квартиры заняла место напротив нас.

Первое время все сохраняли молчание. Женщина задумчиво размешивала сахар в чае, Ниса нервно пучила на меня глаза, а я краем глаза осматривалась.

Судя по обстановке в кухне, женщина жила одна. Об этом явственно свидетельствовали и маленькие кружки дамского формата, на три-четыре глотка, и небольшие ножи в специальной подставке возле кухонной мойки, предназначенные как раз под узкую женскую руку. В углу тихо гудел небольшой холодильник, такого как раз достаточно, чтобы хранить в нем небольшую кастрюльку супа, парочку йогуртов, пакет молока и овощи на салат. Но в такой агрегат не влезет два ведра жаренной картошки, пять литров борща, тушеная свиная нога и пакет куриных крылышек из ближайшего МакДака. То есть, все то, что понадобится женщине, чтобы прокормить свое домашнее животное, которое почему-то принято в обществе называть мужем.

– Меня Инесса зовут, – с достоинством представилась женщина, проигнорировав отчество.

– Ди, – кивнула я в ответ, – а это Ниса.

– Вы ведь не с Наткиной работы, правда? – вдруг заявила Инесса, подняв на нас взгляд. Для человека, который, судя по всему, уже переступил через семидесятилетний порог, её глаза отличались удивительной чистотой и ясностью.

– Нет, – честно ответила я, решив, что отпираться бесполезно. С нами либо поговорят, либо выпнут пинком под задницу.

– А как вы догадались? – спросила Ниса, хватаясь за чайную ложечку, хотя что она ею размешивать собиралась – непонятно. Подруга органически не переносила сладкий чай.

– Натка в баре работает, – хмыкнула хозяйка квартиры. – Знаю я, кто в подобных заведениях трудится. Либо малолетки, у которых думалка еще не отросла, либо те, кто в этом деле всю жизнь и уже поздно куда-то метаться. Люди поумнее барами владеют, а не пашут в них по двенадцать часов в сутки.

– Так, может мы как раз из тех, кто поглупее, – предположила я с усмешкой.

Женщина смерила меня пронзительным взглядом.

– Можно прикидываться дурой сколько угодно, вот только от себя самой не убежишь, правда?

– Истинная, – кивнула я, соглашаясь с её словами.

– Задавайте свои вопросы, – щедро предложила женщина, откидываясь на спинку стула. – Хоть вы не из полиции, но отвечу, если посчитаю нужным.

– Уверены, что не из полиции? – криво усмехнулась я, продолжая вертеть в руках кружку. Пить я не спешила, но и отказываться было вроде как невежливо.

– Взгляд у тебя, девочка, не такой, как у полицаев, – чуть прикрыла глаза женщина, продолжая рассматривать меня из-под опушенных век. – Те смотрят цинично и очень устало, а в тебе свет есть. Хоть и слабый.

Я тяжело вздохнула, потому что терпеть не могла, когда мне начинали рассказывать обо мне же.

– Давайте поговорим о ваших соседках, – завела я разговор на другую тему. – Наталья здесь жила с Ольгой, так ведь?

– Да, – кивнула женщина. – Первой въехала Натка, а потом Ольга подселилась. Они на работе познакомились. Обе приезжие, не подумайте, я не сноб, ничего против не коренных горожан не имею, но девочки обе наивные, как божьи одуванчики. Те, кто в городе родился и вырос – они посильнее. Знают, где опасность и куда лезть нельзя.

– О чем вы? – подалась я вперед. – Куда не туда они влезли?

– В компанию плохую. Ольга покойная построже была, видимо, суровыми родителями воспитанная. Чужих сторонилась, к мужикам не лезла. А вот Натка – та неуемная. Фильм смотрели “Москва слезам не верит”?

Мы с Нисой переглянулись, а после разом кивнули. Фильм я действительно видела, но очень давно, в том глубоком детстве, когда колготки на мальчиках и поедание песка – это норма.

– Там у главной героини подружка была, которая все хотела удачно замуж выйти, – продолжила рассказывать хозяйка. – Вот Натка из таких, только ума – меньше, чем у кошки, а потому сделать все правильно она не способна. Вот и меняла она парней, один сомнительней другого. Эта квартира, – женщина дернула головой в сторону соседей, – чего только не видела за последний год. Но потом парни вдруг пропали. Натка сделалась потише и поскромнее. Кудри свои лимонно-зеленые состригла, краситься как портовая девка перестала, одеваться начала нормально, а не так, словно панель – её дом родной.

– И что же поспособствовало таким переменам? – я внимательно вслушивалась в каждое слово.